Учитель и Ротвейлер - страница 5

  Всех жителей Пыжей Ротвейлеру захватить не удалось, потому что часть из них уехала на работу в Шатуру. Кроме того, ему не удалось захватить семью Крематоровых, которая, видя такие дела, спряталась в глубоком, хорошо замаскированном погребе, который Ротвейлер не смог обнаружить, а также семью Жбановых, руководимую ветераном ВОВ восьмидесятидвухлетним Василием Ивановичем Жбановым, вспомнившим свою молодость, прошедшую в партизанском отряде Ковпака. По его приказу Жбановы скрытно рассеялись по лесам и, таким образом, избежали пленения Ротвейлером.

  Тем не менее, исполненный решимости переловить всех, Ротвейлер устроил засаду на тропинке, ведущей к железнодорожной станции, и к одиннадцати часам вечера ему удалось поймать еще двадцать восемь человек. Новых пленных Ротвейлер присовокупил к уже сидящим в подвале, после чего с осознанием выполненного долга отправился ужинать.

  Что же касается Вадима Анатольевича, то он совершенно не был в курсе происходящих в Пыжах событий, так как за день до них уехал по делам в Москву, где и остался ночевать у знакомого. Вернулся он в Пыжи поздно, около полуночи, на попутке, и домой пришел не со стороны станции, а по тропинке, идущей через лес, и потому избежал устроенной Ротвейлером зачистки.

  Хотя Вадим Анатольевич очень устал, он, тем не менее, успел подивиться мертвой тишине и темноте в поселке. Однако, рассудив, что утро вечера мудренее, он на скорую руку перекусил бутербродами и сразу же лег спать.

  В это самое время Ротвейлер, несмотря на проведенный им довольно тяжелый трудовой день, наоборот, испытывал необычайный моральный и физический подъем, так как только что перешел с героина на кокаин.

  Перейдя на кокаин, он пожалел, что эта замечательная мысль не пришла ему в голову раньше; ведь если бы он осуществил такой переход утром, то количество захваченных свидетелей наверняка было бы гораздо большим. Охваченный кипучей энергией, Ротвейлер, естественно, стал искать, к чему бы эту энергию применить.

  Через пару минут его мозг, работающий под воздействием кокаина удивительно ясно и четко, выдал ему ответ. Ротвейлер понял, что, раз поселок со всех сторон окружен лесами, то в этих лесах по определению должно укрываться немало свидетелей, которых надо изловить. Придя к такому выводу, Ротвейлер не стал откладывать дело в длинный ящик, а схватил ружье, выскочил из дома и быстрыми шагами углубился в лес.

  Когда Вадим Анатольевич бежал по лесу с гантелями в руках, он ничего не подозревал о Ротвейлере, ушедшим в тот же лес несколькими часами ранее. Тем более он не знал о том, что уйти-то Ротвейлер ушел, но вот обратно до сих пор не вернулся.

  Сначала Вадим Анатольевич бежал по тропинке, а затем свернул с нее и побежал между деревьями, сверяя свой маршрут по каким-то одному ему понятным признакам.

  Чем дальше в лес, тем, как известно, толще деревья, а в тех местах, где находились Пыжи - так особенно. Через некоторое время Вадим Анатольевич бежал по такому мощному, старому и дремучему лесу, какой в наше время городской житель обычно и видит-то не больше одного-двух раз за всю жизнь, и то - на картинах художника Васнецова.

  Бежал он уже довольно долго, так что небо на востоке начало светлеть, впрочем, под кронами могучих тридцатиметровых елей это было незаметно.

  Неожиданно Вадим Анатольевич остановился как вкопанный.

  Прямо перед ним на земле лежал человек, а может быть, уже и труп человека. Вид у него был ужасный.

  Содрогаясь, Вадим Анатольевич приблизился.

  Лежащий выглядел так, как будто его облили бензином и подожгли. Лицо без ресниц и бровей, залитое кровью и покрытое сажей и волдырями, выражало страдание. Обгорелые волосы сбились в какой-то немыслимый колтун, напоминающий прическу сумасшедшего панка. Дорогой джинсовый костюм от Кардена превратился в черные лохмотья. В двух шагах от тела валялся искореженный "Ремингтон".

  Вероятно, читатель уже догадался, что лежащим на земле человеком был Ротвейлер.

  - Ой-ей-ей! - негромко произнес Вадим Анатольевич и присвистнул. Он кинул беглый взгляд по сторонам, как бы оценивая обстановку. - Ой-ей-ей! - еще раз повторил он и в огорчении цокнул языком.