Учитель [СИ] - страница 5

— Вот и заткнись. Учитель. — Белаз вкладывает в эту кличку всё своё презрение. И тот замолкает как побитая собака, втягивая голову в плечи, опуская глаза. — Каску надень, — говорит Белаз, глядя, как бежит по седым волосам жирная белёсая вошь.

Большие бледные руки, перекрученные вздувшимися узлами вен, послушно тянутся к каске.

— Я был плохим учителем, я учил их тому, чего не мог сделать сам, я должен был быть с ними… — Белаз равнодушно отворачивается. Через пару минут начнется обстрел, и тогда не будет слышно ни стариковского бормотания, ни истошного ора застрявшего посреди зоны обстрела салажонка.

— Я думал. Эта скотина бьет вон с той высоты. Больше ему стрелять неоткуда. — Белаз передает полевой бинокль Ступке.

— А может они оба того? — спрашивает Лось с надеждой, сквозь оптический прицел вглядываясь в серую пелену мелко моросящего дождя.

— Он дошел до воронки, — отвечает Белаз. Он уверен в этом так, будто знает наверняка, с той самой минуты, как внезапно стих не смолкавший целые сутки крик. — Он дошел, — повторяет Белаз, чувствуя, как его колотит от ярости. — Ты, Лось, можешь никуда не ходить. Главное, засеки мне этого сукина сына и гаси его, покуда хватит боезаряда.

— Это можно, — говорит Лось, устраиваясь поудобнее на скате окопа.

— Пойдем с двух сторон. Хоть один, да прорвется. Закрепимся в воронке, считай обеспечим плацдарм наступления.

— Какого нахрен наступления, Белаз? Атака провалена, на завтра отход.

Лось лежит пузом на покатой стене переднего бруствера, щека вжимается в ложе приклада оптической винтовки.

— Не дергайся, Лось, — говорит Белаз. — Не закрепимся, отойдешь завтра вместе со всеми.

— Ты псих, — говорит Лось. По его лицу видно: он хочет сплюнуть.

— У нас семь минут. Давай, — кивает Белаз Ступке и задерживается еще на секунду, глядя, как тот, пригибаясь, спешит по траншее прочь. А после и сам разворачивается, бежит в противоположную сторону, считая шаги.

«Должно хватить пятидесяти метров». И через пол сотни шагов траншея виляет вбок. Короткий ход заканчивается окопом. Двое убитых смердят так, что Белаз отступает, поднимает и застегивает на кнопку воротник формы. Переворачивает уткнувшееся в стену окопа тело. Распухшее лицо покрыто трупными пятнами. Во лбу чернеет аккуратное пулевое отверстие. Окоп выходит прямо на предполагаемую линию обстрела. Белаз улыбается. Он не ошибся. Снайпер засел там.

Едва он успевает подумать об этом, раздается хлопок выстрела. И без того негромкий звук приглушен расстоянием и плотной пеленой падающей с неба воды. В ответ раздается точно такой же, с их стороны.

— Гаси его, Лось, гаси, — шепчет Белаз, наступая ногой на труп, используя его как ступеньку. В два приема он поднимается из окопа, и у него больше не остается времени для размышлений.

Двадцать три шага. Глухо хлопают выстрелы с их стороны. Лось тупо кладет пулю за пулей, как и было приказано. Двадцать семь. Пуля бьет под ноги, и он срывается с места, уже не считая шагов, пригнувшись к самой земле и петляя изо всех сил.

Он больше не видит воронки, только брызги грязи, летящие из-под подошв. «Сейчас начнется артобстрел», напоминает бесстрастный внутренний голос, и он падает, влетая в воронку головою вперед.

— День-ночь, день-ночь, мы идем по Африке, день-ночь, день-ночь, все по той же Африке, Пыль-пыль, пыль-пыль от шагающих сапог, пыль-пыль, пыль-пыль, пыль-пыль — видит Бог![2]

— Он научил его этой песне! — смеётся, плача от боли Ступка. — Он научил его этой проклятой песне!

— Дай посмотрю, — Белаз становится на колени, отнимая окровавленные руки от живота Ступки.

Вспыхивают огни артиллерийских установок. В их красном отсвете хорошо видно, как сидит, беззвучно шевеля губами, салажонок, а на коленях его мерно раскачивается в такт словам голова умершего Учителя.

Простите солдатам последний грех,

И в памяти не храня,

Печальных не ставьте над нами вех.

Какое мне дело

До вас до всех?

А вам до меня?[3]