Удача Дьявола - страница 3

— Помогите! Выпусти меня отсюда! Помогите!

Ничего.

Я стучал, пока моя рука не онемела, и голос не пропал.

Я потерял сознание, надеясь, что Бог не будет мучить меня, позволив снова проснуться.

— Иисус, блядь, Христос. Ты говоришь мне, что этот ребёнок был заперт в контейнере в течение десяти чёртовых дней?

— Похоже, что так, капитан.

Голоса разбудили меня, но я думал, что это сон. Конечно, это должен был быть он, потому что подо мной не было горячего металла, только шершавые простыни, и пахло антисептиком, а не дерьмом. Боль в плече сменилась тупой болью, но рёбра, зараза, всё ещё болели, так что, возможно, это был не сон.

— Кому ты об этом рассказал? Кто знает? — разъярённый грубый голос заставил меня задуматься, был ли нашедший меня, таким же плохим или хуже, чем дядя Рубен.

— Только я, Тони и док, капитан. Мы услышали его и принесли прямо сюда, а потом я позвал вас.

Дерьмо. Капитан. Это не могло быть хорошо. Я заставил себя открыть глаза, и ослепительно яркий свет обжёг мои сетчатки. Я поморщился и закрыл глаза.

— Эй, парень. Ты нас слышишь? Открой глаза. — Это был грубый голос капитана.

— Слишком ярко, — пробормотал я, моё пересохшее горло заставило меня заплатить за оба слова.

— Блядь. Я не подумал об этом. Док, выключи верхний свет. Парень жил в темноте больше недели.

Из-за закрытых век я смог заметить, когда свет потускнел.

— Попробуй сейчас. Он не должен убить тебя.

Я прищурился, и, когда свет не причинил мне боли, я открыла глаза немного больше.

Надо мной стояли двое мужчин. Один носил тёмно-синий комбинезон, а другой был в белой рубашке и тёмно-синем галстуке. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто был капитаном. Он выглядел старше дяди Рубена с его тёмной с проседью бородой, но он был высоким и широким, у него не было намёка на пивной живот, как у моего дяди.

— Рад, что ты проснулся, парень. Не хочешь объяснить мне, как, чёрт возьми, ты оказался на моём корабле?

— Вода, — прохрипел я.

— Док, — рявкнул капитан.

Блондин в белом халате подошел к кровати с прозрачным пластиковым стаканчиком и поднёс соломинку к моим губам.

— Не пей слишком быстро, парень, — сказал он, но я втянул прохладную свежую жидкость так быстро, как только мог. — Погоди. Тебя вырвет, если выпьешь слишком много. — Он убрал стакан, прежде чем я закончил.

— Итак, что нам теперь с ним делать? — спросил капитан доктора, как будто меня там не было.

— У него поставлена капельница. Как и следовало ожидать, он сильно обезвожен. Его плечо было вывихнуто, но я вправил его, пока он был в отключке. Гуманнее было сделать таким образом. Его тело покрыто зажившими ушибами. Я бы предположил, что у него, вероятно, были синяки или переломаны ребра.

— Я умру? — слова словно были вытянуты из моего горла ржавыми клещами.

Доктор покачал головой.

— Тебе чертовски повезло, что мы нашли тебя. Ещё несколько дней без воды… — он замолчал, но я знал, что он собирался сказать.

Я бы умер.

— Что, чёрт возьми мы будем делать с ним? — спросил мужчина в комбинезоне.

— Доложим о нём властям в Балтиморе, — ответил капитан. — Им придётся разыскать его родителей, а мы посадим его в самолёт домой.

— Нет. — Я дважды покашлял, и мои рёбра запротестовали. — Пожалуйста. Не делайте этого.

Капитан посмотрел на меня вниз, его карие глаза всматривались в моё лицо. Судя по тому, как этот человек изучающе глядел на меня, последствия, оставшиеся от рук дяди Рубена, всё ещё были видны.

— Назови хотя бы одну причину, парень. Я могу потерять свою лицензию, если не сделаю этого. Весь свой грёбаный бизнес.

— Он убьёт меня, если вы отправите меня обратно.

Капитан присел на край койки.

— Кто тебя убьёт?

Я снова кашлянул, пытаясь прочистить горло.

— Мой дядя. Я туда не вернусь. Никогда, чёрт возьми. Мне всё равно, что вы сделаете со мной. Я никогда не вернусь туда.

Капитан поднял взгляд на доктора, а потом снова посмотрел на меня.

— Он часто тебя бил?

Моя гордость проснулась, но голос в моей голове просил сказать ему правду, по крайней мере, об этом.

— Так часто, как мог. Он жалкий пьяница.

— У тебя нет других родственников?

— Нет, сэр. Моя тётя умерла в день моего ухода. Именно тогда он вывихнул мне плечо.