Удержать высоту - страница 13

стр.

Перед ночным маршем Шутов приказал командиру 7-й батареи лейтенанту Василию Музыкину, выделенному вместе с ним на прямую наводку, распорядиться, чтобы двигатели тракторов красноармейцы обмотали ватниками, шинелями. И хотя слабое урчание натужно гудящих моторов все же пробивалось через вату и сукно, его можно было услышать в сотне-другой метров от батарей, как и скрипучий шорох медленно ползущих через лес тяжелых орудийных поездов, небольшой этот шум не демаскировал их, не разносился очень далеко, — и до подготовленных заранее огневых позиций они добрались беспрепятственно. К тому же на флангах стрелковых полков, да и по всему фронту опутанных колючей проволокой окопов, отвлекая от них внимание противника, то и дело гремели выстрелы, булькали, как закипающий самовар, минометы, лязгали сухим металлическим треском пулеметные очереди. Вспыхивали и гасли, прорезая на несколько минут шелестом распоротого полотна небесный свод, яркие, как вспышка молнии, осветительные ракеты.

Перестрелка, такая обыденная, привычная за последние зимние месяцы, не прерывалась даже по ночам. Она была на руку артиллеристам, замыслу Шутова.

— К бою! — скомандовал он.

И пока бойцы переводили гаубицы из походного положения в боевое, накатывали вперед со станин в орудийное ложе ствол, закрепляли его, монтировали кокор — корытообразный лоток для подачи к казеннику снарядов, устанавливали орудие на домкраты, быстро поднялся на высоту 65,5, у правого ската которой, на опушке леса, среди можжевеловых кустов, расположились огневые 7-й и 8-й батарей.

Лейтенант Николаев и красноармеец Булыгин встретили его у занесенных снегом дверей полуосыпавшегося НП с нескрываемой радостью.

— Начинается?!

В глазах командира взвода разведки застыл не то вопрос, не то ответ.

— Начинается, — подтвердил его догадку Петр. — Время «Ч» — 10.00. Но до этого мы должны разрушить доты № 006 и № 0011. До основания. Чтобы ни один выстрел, ни орудийный, ни пулеметный, из них не раздался.

— Понятно, — кивнул Николаев.

— Как там? — повернул Шутов голову в сторону амбразуры.

— Видимо, почувствовали свой конец, — нахмурился Юрий. — Бьют по высоте почем зря — снарядов не жалеют.

— Вижу, — оглянулся Петр на покосившиеся стены наблюдательного пункта, провел рукой по просевшим накатам. — Ничего, потерпи, недолго осталось. Давай лучше согласуем наши действия перед началом и во время артподготовки.

Он сделал паузу, а потом добавил, стараясь придать своим словам максимум убедительности.

— Нам нужны, Юра, осветительные снаряды для обеспечения стрельбы по амбразурам дотов прямой наводкой. С пяти утра освещать местность над узлом сопротивления непрерывно. — И перешел на официальный тон: — За это вы отвечаете с Булыгиным персонально.

— Есть, — ответил Николаев.

Офицеры склонились над таблицами стрельбы. Рядом стоял Булыгин, подсвечивая им маленьким фонариком. Шутов разъяснял разведчикам порядок работы в ходе подавления «миллионников», а то напряжение, которое овладело им на совещании в штабе полка, когда утвердили его предложение о прямой наводке, не проходило. Наоборот. Сейчас, после того как он привел на огневую, в зону самого плотного огня вражеских орудий и пулеметов, гаубицы дивизиона, когда даже через темноту зимней ночи, за деревьями и полотняными шатрами палаток, двигаясь по тылам армии к передовой, видел сконцентрированные, изготовившиеся для удара легкие крутолобые танки с тонкими стволами пушек, когда уступал дорогу спешащим на свои позиции конным упряжкам с полевыми орудиями сопровождения пехоты, когда проходил сквозь районы сосредоточения свежих стрелковых частей, где тысячи красноармейцев с лыжами и волокушами с пулеметами готовились к предстоящему бою, чистили оружие, набивали патронами магазины винтовок, — чувство ответственности за свое решение еще больше охватило его.

Нет, он не боялся вражеских снарядов и пуль. Не страшился смерти — даже не думал об этом, хотя и не считал себя вечным. Другое терзало душу — невозможность не выполнить задачу, которую взвалил он по своей воле себе на плечи. Можно быть раненым, даже убитым, стать на всю жизнь калекой, но только после того, как он разобьет, расколет, разнесет вдребезги эти проклятые доты, эти «миллионники», «ядовитые черепахи», угрожающие смертью, уничтожением его товарищам. Бойцам, что приготовились в эту ночь к броску.