Удержать высоту - страница 8
«Что, если попробовать врезать по доту из 203-мм гаубицы уже сейчас, — подумал он, — испытать этот бетон на прочность с закрытой огневой позиции? Не получится. Вытащить орудия на прямую наводку и бить из них только по амбразурам?»
«Но сейчас это вряд ли возможно, — возразил он сам себе. — Начать методичный обстрел дотов — значит раскрыть замысел главного удара. Противник сразу же смекнет, сосредоточит на участке прорыва много сил, и тогда потери, потери… Так не пойдет».
«А может, «сочинить» прямую наводку в самый канун прорыва, чтобы враг и опомниться не успел? — осенила его догадка. — Только вот сумеют ли огневики за время артиллерийской подготовки подавить эти доты, разбить их?» — вкрадывалось сомнение.
Но мысль о прямой наводке казалась ему настолько верной, что уступать ее каким-то опасениям, поддаваться им не имело смысла.
«Прямая наводка, и только», — чуть ли не пела его душа.
Шутов настолько увлекся своими размышлениями, что даже не заметил, как несколько раз по валуну, за которым он сидел, цвикнули пули. Подполз поближе красноармеец с радиостанцией за плечами, тронул его за валенок:
— Товарищ лейтенант, снайпер бьет!
Услышав голос красноармейца, Петр повернул к нему голову. В ту же секунду буквально в сантиметре от его лица просвистела очередная пуля. Она громко звякнула по граниту, высекая из него сноп колючих осколков, и со звоном отрикошетила в сторону. Камешки больно обожгли лейтенанту щеку.
Петр медленно сполз в снег и остался лежать, откинув блокнот и неестественно поджав под себя руку, притворился мертвым. Только глаза его, весело подмигнув испуганному бойцу, смеялись.
— Ничего не поделаешь, — придется оставаться так до вечера, — прошептал он красноармейцу. — И постараться не замерзнуть. А на НП передайте: пусть прикроют нас в случае чего…
Связист, зарывшись в снегу, нажал кнопку тангеиты. До сумерек оставалось не так уж и много времени. А с таким командиром, как лейтенант Шутов, он был уверен, с ними ничего не случится.
РАЗВЕДКА БОЕМ
Долежать до вечера им не дали.
Буквально через полчаса после выстрелов снайпера в какой-то сотне-другой метров от них, ближе к доту № 0011, колыхнулся белый покров снега, и из него, словно пловцы из волн, вынырнули головы семерых лазутчиков. Они огляделись по сторонам, сориентировались и, не поднимаясь высоко над поверхностью, поползли к артиллеристам.
«Так вот как они пробираются через заграждения, — понял лейтенант Шутов. — Из бетонных коридоров дотов проделаны выходы в снег, где в сугробах прорыты туннели. Кроты, да и только. Ничего не скажешь, придумано хитро».
А вражеская разведка быстро приближалась.
«Планшетка моя понадобилась, — догадался Петр, — радиостанция с установленной на ней частотой».
От этой догадки ему стало как-то сразу не по себе. Он не боялся рукопашной схватки с врагом. Просто двое против семерых — силы явно не равны. Конечно, без боя они не сдадутся. Но с пистолетом, винтовкой да парой гранат отбиться от целого отделения, тем более обученного на захват пленных, вряд ли удастся. А попадать в лапы врага с зарисовками дотов, их амбразур, с картой, где помечены НП на высоте 65,5, командный наблюдательный пункт полка, дивизии, огневые позиции батарей 203-мм гаубиц, окопы стрелковых полков, отдавать в руки противника рацию, которую можно будет потом использовать для подслушивания наших переговоров, — нельзя. Уничтожить же документы и станцию они уже не успеют. Значит, только бой.
Правда, на их стороне небольшое, совсем крохотное, но преимущество. Враг считает их мертвыми. А значит, слегка расслаблен, потерял бдительность, предосторожность — можно этим воспользоваться. Например, швырнуть в него гранату. Но пока будешь вытаскивать ее, выдергивать кольцо, лазутчики заметят, что «покойник» пошевелился, и больше никакой внезапности. А потом — снег слишком глубок, погасит разброс и убойную силу осколков, — граната большого эффекта не даст. Разве что напугает. Хотя и это пригодится в определенных обстоятельствах.
«Но что делать сейчас?» — лихорадочно думал лейтенант.
Времени оставалось все меньше.