Удивительная Рысь

Если человек только появляется на свет, подробности этого бывают смазаны.

Далее следовало: забыть себя в восторге перед пустой, лишенной смысла вселенной (согласно последним исследованиям космологов, она не что иное, как персик). Раствориться в первобытной мгле, с тем чтобы составить из себя мраморные кирпичики мироздания.

Затем приходит осознание происходящего.

Размытые фигуры родителей со временем становятся более отчётливыми и фиксируют реальность. И, как правило, мы решительно не помним начала этого бреда.

Но в этой истории, ребята, начало состоялось, причём самым замечательным образом. То, что последовало за этим, где-то пересекалось с нашим миром. В привычной человеческому глазу реальности вы могли увидеть бесчувственное, несколько недель заключённое в трубки тело в реанимации, краешек чего-то иного тогда лишь прикоснулся ко мне. Не беспокойте мою черепашку, я всего лишь отдохнул.

– Юра, – позвал я, – Юра.

Казалось, Семен не слышит меня, работая за компьютером. Так его звали – Юра Семен. Он погиб несколько лет назад в питерской подворотне.

– Что это за место, Юра?

Комната имела какой-то невнятный футуристический вид – заключённые в пластик стены, светодиоды. Колеблющийся на стенах орнамент. Скрытые воспоминания о фруктовых соках.

Видимо, Юра Семен не умер, но перебрался куда-то получше. Хотя рассчитывать на это поначалу не приходилось. Сперва ему пробили башку железной телескопической дубинкой; затем без сознания отвезли к месту прописки. Не приходя в себя, он скончался в 30 лет. Результат – чёрный памятник, который мне захотелось разнести в пыль.

– У тебя друзей убивают, – сказал мне тогда отец, – это может кончиться плохо.

А я не мог понять, зачем всё то, что нас окружает, сделано теперь из его темноты.

– Юра, – снова позвал я.

Он не слышал, так как меня парализовало, и я не мог издать ни звука. Единственное, что мне удалось выдавить, было английское HELP

– HELPHELPHELPHELP, – повторял я, пока не почувствовал, что всё помещение заливает индейское «таитамакайа». Слово заставляло колыхаться в танце стены. Комната наполнилась апельсиновым светом. Юра, давно обитал там, в тропической апельсиновой жизни, и что-то программировал в индейских картинах. Исправлял ошибку мира.

Как неведомая спираль, эта ошибка закрутилась и протянулась на тысячи лет.

– У тебя древний компьютер, – ощущал я, – но здесь начало всех начал, и ты справишься; ты всегда был хорошим другом.

Казалось, он слышит меня и даже слегка кивает. В целом, он владел ситуацией и знай себе нажимал на клавиши; затем была недолгая темнота и мутное, смутное подобие реальности, вползающей в меня снова.

– Очнулся? Разговаривает? – услышал я.

– Мало того, что разговаривает. Он даже сестричек поправляет. Всё ему не так.

Я пришел себя в больнице на территории Финляндии. Говорили вроде по-русски. Но коллектив был интернациональный, и пациенты. Соседнюю койку занимал русский, в постоянной алкогольной отключке. Пристрастие к спиртному довело его до реанимации. Обстоятельства сложились так, что ему капали какой-то стимулятор, но с каждой дозой что-то жизненно важное постепенно отрезали.

Также каждое утро на крайнюю у выхода койку привозили финна, которому делали полный drenage. Этот человек не справлялся с основной проблемой млекопитающих. Именно, это правильное размещение пищи в желудочном тракте.

В России давно прошли времена, когда за любым углом на тебя мог наброситься ужасный, с раздутыми кишками, дядька. Теперь, когда у нас наступил и победил коммунизм, мы избавлены от подобных проблем.

Странно устроила природа. Для всасывания питательных веществ наградила людей 10–метровым (или больше), полным заворотов аппаратом. Циркуляция веществ при определенных условиях вызывает катаклизмы.

С данным пациентом такая ситуация могла повторяться каждый день. И это могло испортить его фигурку и форму его животика.

Образно говоря, человека откачивали и промывали все кишки.

– Не надоело? – спрашивал я у блондинистой сестрички.

– Ему – нет. Обыкновенная морская свинья.

Я задумался и поправил свою черепашку. Как я сам сюда попал? Была жуткая авария. Незадолго до неё я до смерти напугал ворону. Надо сказать, птицы в долгу не остались.