Уфолог - страница 5

Когда Макс перешагнул порог карачаевского кабинета, часы на стене показывали без двух минут восемь. Основная масса кабинетных работников Бюро ушла домой ещё два часа назад. Но то, что Карачун будет на месте, и будет ждать его, Макс не сомневался ни капельки. Таких придурков, которые в пятницу вечером, да к тому же в разгар дачного сезона, засиживались на работе, в Бюро было немного. Карачун был именно таким.

– Закрывай дверь на хер, – устало приказал полковник.

– Не понял, – Макс дурашливо поморгал. – Дверь можно запереть на замок или на щеколду, подпереть чем-нибудь, в конце концов, но закрыть на хер…

– Не придуривайся, – приструнил Макса Карачун и швырнул в него ключом.

Макс поймал его налету.

Карачун был без галстука и под небольшой дозой «антидепрессанта». Под совсем маленькой дозой, граммов двести – двести пятьдесят, не больше.

– Кофе будешь? – спросил Карачун и встал с кресла, направляясь к сейфу, спрятанному за дубовой дверкой встроенного шкафа.

– Кофе? – удивился Макс. – На ночь-то?

– Ты спать собрался? – вопросом на вопрос ответил Карачун, и обнадежил так, как это мог делать только он: – Не переживай, спать не скоро будешь. Разве что в самолёте вздремнёшь. Но, прежде всего – инструктаж. Инструктаж – прежде всего. Да.

«Какой я предусмотрительный», – подумал Макс, вспомнив о раках.

Карачун тем временем достал из сейфа бутылку водки, отпитую ровно наполовину, и бутылку кофейного ликера, на дне которой плескалась страшная тёмно-коричневая, похожая на столярную морилку, жидкость. Поставил бутылки на стол и снова засунул руку в сейф. Макс ожидал, что Карачун вытащит какую-нибудь закуску, ну хоть лимон, на худой конец, для ускорения процесса язвообразования, но в руке шефа оказалась тоненькая ядовито-жёлтая, как вышеупомянутый лимон, пластиковая папка.

Папку Карачун щелчком толкнул по столу к Максу, мол, знакомься, а сам занялся приготовлением кофе. Полстакана водки и один бульк кофейного ликера – это в понимании шефа и был настоящий кофе. То, что подавала Карачуну его строгая, средних лет и средней полноты секретарша Леокадия Альбертовна, он называл бурдой, бульоном из негров или просто – говном.

Макс раскрыл папку и увидел фотографию, одну единственную фотографию и больше ничего. На фотографии был запечатлён бородатый мужик лет пятидесяти – пятидесяти с небольшим. Борода у мужика русая, глаза светлые и колючие. Черты лица – обыкновенные, непримечательные. Волосы на голове – редеющие и забраны сзади в хвост, или в шишак, не видать. Лицо мужика Максу чем-то не понравилось. Он перевернул фотографию, подписи не было.

– Помянем Арсена, – сказал Карачун, протягивая Максу пластиковый стакан с «кофе» и залпом осушил свой. Макс последовал его примеру.

Закурили.

– Это и есть профессор Москаленко? – спросил Макс, держа в руках фотографию бородатого мужика с хвостом. Или с шишаком.

Карачун мотнул головой, и было непонятно: толи это отрицательный жест, толи полковник отгонял надоевшего комара. Кстати, комар имел место быть. Он пищал нудно и зловеще.

– Это другой… профессор. – Карачун внимательно следил за комаром, который не решался пока перейти к решительным действиям, летал поодаль. – Лёшка Вошкулат. Мой школьный товарищ.

– А Москаленко? – спросил Макс.

Карачун молча кивнул. Надо понимать, что и профессор Москаленко тоже был школьным товарищем полковника Карачаева.

Комар оставил полковника и переключился на выцеливание Макса, потому что был голоден, а неподвижный Макс казался ему менее опасным. Дурак! За это и поплатился. Нельзя подлетать к специальному агенту на расстояние вытянутой руки. Макс разжал кулак – на ладони краснело пятнышко крови. Чья кровь? Карачаевская?..

– Мы с ними тридцать шесть лет не виделись, если не считать прошлогодней встречи… Ты должен помнить, наше Бюро принимало участие в обеспечении безопасности симпозиума уфологов в сентябре.

– Я в прошлом сентябре дело псевдовампиров раскручивал.

– Ну и что?

– Нет, я помню, конечно… о симпозиуме. Всё тогда гладко прошло, кажется… Просто я хотел сказать, что не присутствовал при столь значительном событии.