Угли под пеплом - страница 5

И все же как-то не по себе. Как бывает, когда замечаешь, что убежденность, за которую цепко держался двадцать лет, стоит на песке. Когда, возможно, и никакого оправдания нет подозрениям в адрес многих знакомых и друзей на стороне, вне его дома. Не по себе, как любому, у кого вдруг идет прахом долго вынашиваемый и обстоятельно выполняемый труд.

Он берет маленькую, в серой обложке, книжечку и смотрит на название. О, это он сразу узнает. Книжка городской ссудо-сберегательной кассы. Ее им дали, когда он двадцать лет назад, сразу же после этого несчастья с ногами, получил от своего помощника первый взнос за аптеку и велел положить в сберегательную кассу на имя жены. Весь выкуп за аптеку должен был быть внесен на имя жены, чтобы та была обеспечена на старости, после его смерти. Девять тысяч — этого ей должно хватить. Пока жив, можно обойтись и тем, что есть дома, и небольшими гонорарами, на которые он рассчитывал.

Он знал, что Зьемелис делает свои взносы, — хотя и не так аккуратно, как было предусмотрено соглашением. Двадцать лет. И вот она будет владелицей капитала. Теперь обеспечена и без него. Да, да. Удачно совпало. Как раз вовремя. Да и все-то происходит вовремя.

В этом у него твердая уверенность, тут он фаталист. Он торопливо кладет нераскрытую книжечку обратно на стол. За дверью слышатся шаги Зьемелиса. Даже известно, зачем он идет. Все идет так, как должно идти.

Зьемелис уже тут. Бодрый, здоровый человек средних лет, со светлыми усами и в золотых очках. Как всегда предупредительный и опрятный. Берг хорошо видит, как тот настороженно взглядывает на него. На губах обычный вопрос: ну, как здоровье? Но спросить не смеет. Он отучил его от этого дурацкого, пустого и ненужного вопроса и вообще от бесконечных забот к его бренным останкам. Его так называемое здоровье ни для кого не является секретом. Какое это имеет значение — немножко лучше, немножко хуже. Почему они считают непременным каждую минуту напоминать ему, что он болен? Только для того, чтобы он не забывал, что никогда не будет здоровым? Но это он знает и так. Слишком хорошо знает. Так зачем же этот невысказанный вопрос, который все равно можно прочитать в его глазах?

Сегодня он особенно зол — и на себя и на других. И поэтому предупреждает собеседника. Голос звучит суше и насмешливее обычного.

— Ну, как у тебя со здоровьем, аптекарь?

Тот улавливает иронию, но сдерживается. Берг замечает и это и раздражается еще больше.

— А что там здоровье. У меня его с избытком… — Отрешившись от неприятных мыслей, тот бодро подходит ближе. — А я с приятным сообщением. Хорошо, что как раз в этот день, когда у вас что-то вроде праздника…

Берг пожимает плечами.

— Вот и я гляжу, похоже канун праздника: пыль во всех комнатах смахивают. Только догадаться не могу, что за праздник. Троица уже две недели как прошла…

— Да ладно тебе. Твой лучший друг приезжает спустя десять лет. И сын через два года…

Берг равнодушно смотрит в окно.

— Право не знаю, такой ли уж это торжественный случай. К тому же они всего лишь проездом. Я слышал, что в какое-то путешествие отправляются.

— И я это слышал.

— Ты вообще удивительно хорошо информирован в наших семейных делах. Ну, ну, ладно. Я же ничего дурного не имел в виду. Такие близкие соседи, все равно что в одной квартире живем… Да, в путешествие. Путешествовать приятно. Я сам помню, как это бывало, когда был здоровый и сильный. Полсвета мог за время вакаций облететь. Не понимаю, как ты можешь в своей аптеке годами безвылазно сидеть. Пусть помощник эти порошки развешивает. Кассирша и без тебя с копейками управится. А ты поезжай на мир поглядеть.

— Я человек комнатный… И, кроме того, не могу сейчас. Как начали мимо войска проходить, я считаюсь мобилизованным и все время должен быть на своем месте… Ну, я к тебе с другим.

В руках у него появляется пачка кредитных билетов. Он протягивает ее Бергу.

— Сегодня я могу окончательно рассчитаться. И мне приятно, что именно сегодня.

— Неплохо, что как раз сегодня. У моей жены будет порядочный капитал. Я думаю, она не сможет сказать, что я о ней не думал, — разумеется, насколько было в моих силах. Теперь она сможет жить независимо… А деньги ты отдай прямо ой. Это же ее собственность. Как ты думаешь, на девять тысяч теперь можно прожить?