Угол белой стены - страница 34

В накуренном до синевы кабинете Лобанова сотрудники оживленно обсуждали что-то и разом умолкли, повернув голову к двери, когда она без стука распахнулась и вошел Сергей.

— А вот и он сам, — удовлетворенно констатировал Лобанов.

— Ох, и надымили вы, братцы, — покачал головой Сергей. — Аж глаза ест.

Лобанов усмехнулся.

— Это мы сами дымимся. Уточняли план операции.

— Он сидит там у меня, — Сергей кивнул на дверь. — Кто будет у него в доме? Пойдемте знакомиться. А то уже седьмой час.

— Филиппов, ты иди. Жаткин там, — распорядился Лобанов. — Остальные, как условились. — И, обращаясь к Храмову, спросил: — Курево, воду, бутерброды заготовили?

— Так точно.

— Ну все тогда. Машины у подъезда. Отправляйтесь, хлопцы. Рации только берегите. В случае чего — мигом у вас будем. Вроде ничего не забыли. Так… — Он оглядел сотрудников, потом посмотрел на Сергея: — Разрешите начинать, Сергей Павлович?

При посторонних Лобанов всегда обращался к нему строго официально.

— Давайте.

Все, шумно переговариваясь, вышли в коридор.

Сергея охватило знакомое чувство нервного подъема, радостное ощущение братской близости с идущими рядом людьми, которых в этот момент объединяло не только общее задание, общая цель, но и сознание неведомой пока опасности, предстоящего риска, и он на секунду даже позавидовал им. Эх, давно он не ходил в засады! Только час спустя, когда уехал с двумя сотрудниками заметно повеселевший Семенов, Сергей и Лобанов вспомнили, что с утра ничего не ели.

— Столовая закрылась, — устало потягиваясь, сказал Лобанов. — Может, в ресторан зайдем? Хотя шуму там…

— Сначала в гостиницу, — ответил Сергей. — Домой позвонить надо. Как там мои.

— Ну пошли, раз так.

Они не спеша оделись: сейчас можно было не спешить.

На улице было холодно, люто бушевал ветер.

— Все машины разогнал! — прокричал Лобанов. — Придется пешком. На голодный желудок тяжело.

— Ничего. А мороз у вас серьезный.

— И всегда с ветром, черт его дери, — проворчал Лобанов, погружая лицо в поднятый воротник пальто.

К гостинице подошли замерзшие, исхлестанные ледяным ветром. Поднявшись к себе в номер, Сергей заказал по телефону разговор с Москвой.

— В течение часа, — предупредила телефонистка.

— Придется ждать, — вздохнул Лобанов, располагаясь в глубоком кресле.

Но телефон зазвонил почти мгновенно. Сергей поспешно сорвал трубку.

— Вот как работаем, — горделиво произнес Лобанов, подняв палец. — Это тебе, брат, не…

Однако вместо ожидаемой Москвы в трубке раздался знакомый обрадованный голос Урманского.

— Сергей Павлович? Ради бога, извините. Но вы сами просили. Знаете? Я нашел Марину!

— Поздравляю, — улыбнулся Сергей. — Как вам это удалось?

— Тысяча и одна ночь! Если написать, скажут: «так не бывает». Но главное, — с веселой торжественностью заключил Урманский, — мое счастье теперь в ваших руках.

— Это как понять?

— По телефону это невозможно понять. Если бы вы разрешили… Я понимаю, это верх нахальства… Но…

— Хотите приехать?

— Я просто мечтаю приехать и выплеснуться. Мешает только моя природная застенчивость.

— Ну валяйте. Правда, мы еще не…

Но тут в трубке что-то щелкнуло и ворвался голос телефонистки:

— Вы заказывали Москву?

— Да, да!

— Говорите… Москва, говорите… — И Сергей вдруг узнал далекий голос, кричавший: — Я слушаю!.. Я вас слушаю!..

— Мама! — в свою очередь закричал Сергей, прижимая трубку ко рту. — Мама, ты меня слышишь?

— Сережа!.. Ну конечно слышу. Как ты себя чувствуешь? Там у вас не холодно?

— Все хорошо, мама. Не холодно. Как вы там, здоровы?

— Да, да. Лена в театре. А Витенька… Вот он рвет трубку. — И Сергей услышал звонкий, взволнованный голос сына: — Папа! Папа, я разбил твою чашку! — Он знал Витькину привычку сразу выкладывать все неприятности. — Я полез…

— Ладно, сынок, ладно, — улыбнулся Сергей. — Как дела?

Витькин голос сразу стал веселым, и он еще звонче закричал:

— Папа, я по труду «пять» получил. А ты?

Сергей любил говорить сыну, что оба они трудятся и оба получают отметки.

— Нет, сынок. Я «пять» по труду пока не получил, — невольно вздохнув, он скосил глаза на Лобанова, который с веселым интересом прислушивался к разговору. — Но постараюсь…