Уход Мистлера - страница 20

Кофе оказался страшно горячим. Он допил вторую чашку и закурил сигарету. Самое время принять ванну. А после ванны он позвонит горничной и попросит распаковать его вещи. И не важно, что та рассует все куда попало. Он поспит немного, а потом приведет все в порядок.

Можно и мне еще кофе?

Он совсем о ней забыл. Прошу прощения, сказал он, мне действительно очень стыдно. Просто страшно устал. Сейчас приму ванну. Я быстро. А потом выйдем подышать свежим воздухом. Не возражаете, если я временно прогоню вас туда? И он указал на смежную комнату.

На скамеечке в изголовье ванны была аккуратной стопкой сложена ее одежда. Рядом, на полу, стояла сумка с камерой. Он вынес все это в спальню. А закончив одеваться, нашел ее в кресле у окна с книгой в руках. Она так и осталась в белом халатике.

А вы, я смотрю, заядлый книгочей. Ладно, собирайтесь, одевайтесь, и как только будете готовы, выйдем и съедим чего-нибудь вкусненького. Уже знаю, куда вас отвести.

А может, пообедаем здесь? Такая красивая комната! А я буду себе тихонько сидеть в кресле.

Действительно, почему бы нет? Там, в столе, должна лежать такая огромная книга с меню. Ага, вот она. Посмотрите, выберите что-нибудь на ваш вкус.

Каннеллони, сказала она. Каннеллони с крабами.

Как странно! Я только что говорил одному человеку по телефону, что собираюсь пойти в ресторан и заказать каннеллони. Но сказал просто так, ради чисто риторического эффекта. А теперь мне и вправду захотелось каннеллони. Не возражаете, если мы выпьем немного красного вина? Закажем самое хорошее — un vino stupendo[10]! Этот милый человек сказал, что я могу послать ему счет за вино.

Она не возражает против красного вина. Тихонько качнула головой, а потом подняла на него глаза. И он увидел, что она плакала.

Нет, сейчас все в порядке, сказала она. Сразу после ленча оденусь и уйду.

Он был мастером баловать женщин. И эта — не первая. Как только она сказала, что лучше пообедать в номере, ему вспомнился первый приезд в этот отель вместе с Кларой. Начало лета. Клара беременна Сэмом. Путешествие оказалось для нее утомительным. Они летели из Нью-Йорка через Париж. И к моменту посадки лодыжки у жены страшно отекли, и, увидев это, он решил, что в Венецию они вечером не полетят. Проведут ночь в Париже, и следующий день тоже, а вечером сядут в поезд и поедут в Венецию. Но только пусть за ними сохранят этот самый номер, настойчиво твердила Клара. Опухоль не спадала, лицо у нее было испуганное и раскрасневшееся.

Они решили позвонить гинекологу. Клара собиралась обсудить с ним проблему почек и мочевого пузыря и отправила мужа в спальню. Из гостиной доносился ее голос, и хотя Мистлер изо всех сил старался не подслушивать, по отрывочным словам он сделал вывод, что жена собирается распрощаться с жизнью. Он постучал, отворил дверь и сказал, что хочет позвонить и перемолвиться словечком с доктором Уиллисом, выбранным Кларой только потому, что тот проповедовал в Нью-Йорке теорию естественных родов, хотя и не работал в больнице, которой заведовал дядя Билла Херли.

Алло, алло, кричал он в телефонную трубку. Связь была просто ужасная. Все же хотелось бы, чтоб вы вкратце объяснили мне, что происходит. Я попытаюсь понять.

Доктор Уиллис резко перебил его. Я уже все объяснил вашей жене. Делайте, что она говорит, мистер Мистлер.

Бац! Он повесил трубку.

Что он тебе сказал?

Молчание. Она сидела у окна, в точности как эта девушка теперь, и вдруг заплакала. Крупные прозрачные слезы стекали по обеим сторонам носа — эта часть ее лица особенно умиляла Мистлера, потому что носик был слегка вздернут и напоминал вопросительный знак; в левой ноздре повисла маленькая светлая сопелька. Подбородок дрожал, и губы тоже. Губы у нее напоминали двух маленьких розовых изогнутых креветок, и эта часть лица тоже всегда нравилась Мистлеру. Теперь же губы пересохли и потрескались. Обычно Клара пользовалась очень бледной помадой фирмы «Герлен», и было невозможно уговорить ее перейти на другую — несмотря на то что он только что завершил кампанию, рекламирующую косметику фирмы «Лав». И она прекрасно понимала, что теперь для мужа было делом чести покупать продукцию одного из главных своих клиентов. Но она, по всей видимости, вообще забыла подкрасить губки, перед тем как выйти из гондолы на причал у отеля. Да и утром тоже вряд ли это сделала.