Уик-энд с Остерманом - страница 25

В таком случае ему, Берни Остерману, ничего не угрожает.

Таннер никогда не распространялся о деталях своей работы. Он говорил о ней только в общих чертах. Он довольно болезненно относился к тому, что считал несправедливостью и нечестностью, а так как они часто спорили по поводу того, что можно считать честной игрой в условиях рынка, то оба старались в детали не вдаваться.

Берни называл Таннера Крестоносцем, который никогда не покидает седла и не знает, что значит ходить пешком. Он не испытал, что это такое — встретить отца, который приходит домой и говорит, что с завтрашнего дня остается без работы. Или видеть, как мать полдня перешивает обноски, чтобы завтра детям было в чем пойти в школу. Таннер мог позволить себе искренне возмущаться, потому что отлично работал Но кое-чего он не в состоянии понять. И поэтому Берни никогда не обсуждал с ним проблемы, связанные с Цюрихом.

— Эй, Берни! Подожди минутку! — Эд Помфрет, толстенький и разболтанный продюсер средних лет, спешил за ним по тротуару.

— Привет, Эдди. Как дела?

— Потрясающе! Я пытался найти тебя в твоем офисе. Девушка сказала, что ты вышел.

— Там нечего было делать.

— Я получил одно предложение, как, наверно, и ты. Намечается отличная работенка для тебя.

— Да?.. Нет, я никаких предложений не получал. Неужто мы над чем-то работаем?

— Это что? Шутка? — Помфрет слегка ощетинился. Словно Остерман в глаза сказал, что считает его второразрядным дельцом.

— Никаких шуток. Всю неделю я был в делах по уши. О чем ты, в сущности, говоришь? Кто сделал тебе предложение?

— Кто-то новый звонил утром из сценарного отдела. Я как раз разбирался с сериями «Перехватчика». Он сказал, что ты можешь сделать потрясающий кусок. И идея мне понравилась.

— Какая идея?

— Сюжет вкратце такой: три человека втайне совершают в Швейцарии крупнейшую сделку. Я сразу же ухватился.

Остерман остановился и посмотрел на Помфрета:

— Кто навел тебя на это?

— На что навел?

— Я ничего не знаю. Не вижу никакого сюжета. А теперь скажи, к чему ты клонишь.

— Ты, должно быть, шутишь. Иначе разве я позволил бы себе беспокоить таких персон, как ты с Лейлой? Я жутко обрадовался. В сценарном отделе сказали, чтобы я позвонил тебе и переговорил относительно сюжета.

— Кто тебе звонил?

— Как его имя?.. Ну, тот новый парень, которого сценарный отдел перетащил из Нью-Йорка.

— Кто?

— Он назвался… Таннер. Да, точно. Таннер. Джим Таннер… Джон Таннер!

— Джон Таннер тут не работает. Так кто же сказал, чтобы ты мне все это выложил? — он схватил Помфрета за плечо. — Выкладывай, сукин сын!

— Убери свои лапы! Ты с ума сошел!

Остерман сразу же понял свою ошибку: Помфрет всего лишь посыльный. Он опустил руку:

— Прости, Эдди. Прими мои извинения… я немного не в себе. Я вел себя, как свинья. Не обижайся.

— Конечно, конечно. Ты просто переутомился, только и всего. Ты жутко переутомился, парень.

— Значит, ты говоришь, что этот малый — Таннер — звонил тебе утром?

— Примерно час-два назад. По правде говоря, я его и не знаю.

— Слушай. Тебя просто разыграли. Понимаешь, что я хочу сказать? Я никогда не занимался сериалами, можешь мне поверить… Так что просто забудь обо всем, о’кей?

— Разыграли?

— Так что я перед тобой в долгу… Вот что я тебе скажу: сейчас с Лейлой и со мной ведут переговоры по одному проекту. И я буду настаивать на твоем участии. Что ты на это скажешь?

— О, спасибо!

— Не стоит благодарности. Просто пусть эта маленькая шутка останется между нами, идет?

Остерман не стал дожидаться, пока Помфрет выложит ему весь набор своих благодарностей. Он торопливо двинулся к свой машине. Он должен добраться домой и повидаться с Лейлой.

Но на переднем сиденье его машины сидел огромный мужик в ливрее шофера! С появлением Берни он вылез и открыл перед ним заднюю дверцу:

— Мистер Остерман?

— Кто вы? Что вы делаете в…

— Меня просили передать вам, что…

— Это меня не интересует! Я хочу знать, с какой стати вы расселись в моей машине?

— …Будьте весьма осторожны со своим приятелем Джоном Таннером. Следите за каждым своим словом.

— Ради Бога, что вы несете?

Шофер пожал плечами:

— Я всего лишь курьер, мистер Остерман. А теперь разрешите отвезти вас домой.