Украденная песня - страница 36

— Тогда как?

— Я не знаю, — он схватился за рукоять меча, словно за свой персональный спасательный круг. — Даже разозленная, ты выглядела такой уязвимой, что я не удержался.

У меня оборвалось сердце. Не на такой ответ я рассчитывала. Но чему удивляться? В конце концов, это ведь был Ронан.

— Вполне ожидаемо, что ты не устоял перед слабой девицей в беде.

— В мире не существует девицы сильнее тебя, — посмеиваясь, покачал он головой. Однако когда посмотрел на меня, на его лице не было ни намека на веселье.

— Чушь собачья, — гордиться нечем, но я превратилась в размазню. Достаточно взглянуть, что со мной сделал год в Колонии кошмаров. — Посмотри внимательней, и сам увидишь, насколько я слабая.

— Ты не слабая. И никогда не была, — Ронан отвел взгляд и тяжело вздохнул. — Прости.

— Ты не должен извиняться, — я не знала, за что Ронан просил прощения, и мне было все равно. — Давай сделаем вид, что ничего не было, — я вернулась к своей кровати. В комнате было холодно, и постель казалась такой мягкой. Забравшись под одеяло, я посмотрела на Ронана. — Зачем ты пришел? — снова потребовала я.

Он смотрел на меня еще мгновение, после чего подошел к свободному месту у стены и прислонился к ней.

— Я видел, как умирал мой отец. Я должен был защитить его. Но он сошел с ума.

— Потому что услышал песню банши, — и все взвалили вину на меня.

— Там было нечто большее, Имоджен, — откинув голову на стену, Ронан возвел взгляд к потолку. — Во-первых, он не спал. Отец начал срываться из-за каждой мелочи. Не стало громкоголосого радостного человека, воспитавшего нас. Он превратился в оболочку сильного здорового мужчины. Той ночью… — Ронан смотрел перед собой и хоть стоял напротив, больше не видел меня, глядя в прошлое. — Это был ад. Отец твердил о плаче, который никак не стихал. Просил кого-то замолчать, — казалось, его голубые глаза стали синими. Темными. — В какой-то момент он даже попытался разбить себе голову о стену. Мне пришлось держать его. Я должен был скрутить собственного отца. И как он смотрел не меня… Черт, — внезапно что-то изменилось. Нечто, удерживавшее нас порознь, исчезло, и Ронан осел на колени перед кроватью. — Он смотрел на меня как на предателя. Это меня потрясло. Настолько, что я его отпустил. Не успел я понять, что происходит, как отец схватил кинжал и вскрыл себе вены. Я пытался излечить его, но лезвие было зачарованным, и порезы не затягивались. Он истекал кровью у меня на глазах и радовался тому, что голос у него в голове звучал все тише.

— Потом Флинн нашел меня, — сказала я. — Голос. Плач. Ты тут же поверил в мою вину.

— Тогда все казалось нам логичным. Всем казалось. Отец убил себя кинжалом, который я подарил тебе, и в королевстве больше никто не причитает.

— Я никого не убивала. Тем более, никогда не тронула бы вашего отца, Ро. Как ты мог обвинить меня, зная, что плач делает со мной? Какой черной я чувствую себя в душе? — я прижала руку к сердцу. Мне потребовалось много времени, чтобы не винить себя в смертях. Не мой плач служил причиной. На меня можно было надеть ошейник, но я не переставала причитать. Люди не переставали умирать. Если бы меня не стало, мое место занял бы кто-нибудь другой. — Даже если заткнуть мне рот, смерть не обманешь.

— Я знаю, — Ронан опустил голову, прижавшись лбом к постели, и его длинные волосы разметались по одеялу. Внезапно я обнаружила, что перебирала их. Доходила от кончиков до корней, потом обратно. Застонав, Ронан повернул голову набок и, закрыв глаза, замер, наслаждаясь моими прикосновениями. — Я очень устал.

Девушка умнее велела бы ему взять себя в руки и проваливать. Но в отношении принцев я становилась безвольной. Отползя к стене, я подняла одеяло в безмолвном приглашении.

Ронан поднял голову и смотрел на меня, пока я не вздрогнула.

— Пошевеливайся, ворчливый увалень. Я не молодею.

Сорвавшись с места, он махом скинул ботинки и расстегнул ремень. Меч с кинжалом упали на пол, и затем Ронан был уже под одеялом, прижимаясь ко мне.

Он взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я подпустила его просто потому, что было приятно дотрагиваться до другого человека. Меня даже не волновало, что сегодня вечером мы не нашли решения и не пришли к взаимопониманию. Сейчас я беспокоилась только о мужчине, нуждавшемся в утешении.