Украденная песня - страница 50

— Справедливо. Отлично сработано, — склонил голову принц, но не раньше, чем продемонстрировал мне свои острые зубы.

— Я напомню нашим гостям из Эмайн Аблах, какая тренировочная зона им выделена. И приношу свои извинения за неудобства.

— Извинения приняты, — в изумлении кивнул он.

Принц последовал за мной к тренировочным зонам в гораздо лучшем расположении духа, нежели при нашей встрече. Там его уже ждали остальные члены делегации, скрестив руки на груди и скаля зубы, но он поднял руки, проявив свой благодушный настрой.

Как и было обещано, я сделал выговор представителям Эмайн Аблах. Лишь через несколько часов все заняли свои законные места и передумали проливать кровь.

Едва я добрался до своей зоны, как меня снова прервали, на сей раз советник моего отца.

— Ваше Высочество, только что прибыли претенденты на трон из Тирфо-Туин, но мы совершенно не готовы их принять.

Я вздохнул. Тирфо-Туин — королевство под волнами, и у его народа были очень специфические потребности. Им нужно было жить в воде и проходить все наземные испытания в непосредственной близости от нее. Без частых погружений они не могли получить доступ к своей магии.

Претенденты из Тирфо-Туин заметно опоздали, но в правилах не было указано временных рамок, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как тоскливо взглянуть на свой меч и отправиться решать проблему.

Так и прошел мой день. Я гладил всех по шерстке и — скажу без лишнего хвастовства — даже предотвратил войну двух королевств, не успела она начаться.

В целом день прошел успешно, за исключением того, что я так и не поупражнялся перед турниром.

Лишь когда на закате в замке зажглись факелы, я добрался до опустевшего тренировочного зала. Да, я вымотался. И нет, не считал занятия принципиальными. Среди нас троих Киллиан был единственным реальным претендентом на трон. Но я все равно решил попрактиковаться.

Закрыв глаза, я сконцентрировался и, призвав свою магию, представил соперника, с которым хотел сразиться. Передо мной появился образ воина Трифо-Туин, и я улыбнулся. В одной руке он держал трезубец, в другой — синее пламя, горевшее даже под водой.

Я вскинул свой меч и наколдовал волшебный щит. Приготовившись к боли, я вступил в бой.

31. Имоджен

Перед тем как отправиться играть радушного хозяина, Флинн наколдовал портал, через который я смотрела, как завтракал Анлон. Пока что я лишь узнала, что у него не было ни капли смирения, и жевал он с открытым ртом. Какая прелесть.

Наконец-то услышав за дверью копошение, я выпрямилась на диване и ждала появления Киллиана. Он пробыл в ванной не менее часа, и я уже забеспокоилась. Я в принципе тревожилась о нем.

Открылась дверь, и в спальню вошел Киллиан, будто не замечая меня. Не желая оставлять его еще на час, я пошла следом и наблюдала, как он рухнул на постель, спрятав лицо в ладонях.

— Киллиан? — тихо позвала я, чтобы не напугать его. — Мы можем поговорить?

— Имоджен, я не хочу разговаривать, — прерывисто вздохнул он.

Что ж, очень жаль. Потому что я собиралась поговорить. Меня напугал его приступ. Я любила этого мужчину и заботилась о нем.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Хорошо, — типичный Киллиан.

— Тебе не нужно притворяться со мной, — фыркнула я.

— Что ты хочешь услышать? У меня раскалывается голова. Такое ощущение, что меня били в живот и по лицу. У меня болят даже волосы, — уронив руки на кровать, Киллиан повернул голову и посмотрел на меня. — Это ты хотела услышать?

— Да, — я подползла к нему, стараясь его не теснить. Поджав ноги, я заправила волосы за ухо и случайно задела челюсть. Ой.

— Прости меня, — прищурился Киллиан. Коснувшись ее, он нежно провел пальцем по синяку, который отставил в своих метаниях.

— Я знаю тебя настоящего и хочу, чтобы ты забыл о случившемся, — дотронувшись до его лба указательным и безымянным пальцами, я провела ими вниз. Закрыв глаза, Киллиан вздохнул, и я продолжила.

— Как хорошо.

Наблюдая за ним, я подмечала, что его успокаивало. Поначалу его брови были болезненно сведены, но постепенно морщинки разгладились. Мрачное выражение лица смягчилось, и расслабились челюсти, прежде сжатые так сильно, что подрагивала мышца возле уха.