Украденная - страница 8

Сабина молчала. Единственное что ей хотелось, это уйти поскорее и забыть о случившемся навсегда.

– Я бы на твоем месте поступила иначе. Мой брат мажор, но у него нет права выбора. Его обязали жениться на «украденной», то есть на тебе. Единственное его спасение – это отказ с твоей стороны. И ты допустишь такое? Я бы беспардонно осталась, чтоб мозолить ему глаза.

– Нет. Я как раз наоборот. Не держусь за людей, которые ко мне равнодушны. Не вижу в этом смысла.

В дверь постучали.

– Наверное, мама с папой! – Сабина вскочила с места.

И действительно, предки Сабины ворвались в дом, и, не тратя времени опрашивали что да как привелось. Сабина долго освещала последнюю хронологию, ее отец между разговором полюбопытствовал, что она вообще делала у салона во время занятий, обвинил, что та прогуливает пары и забранил за оплошность. Несколько мгновений минуя, вошел отец Адиля с двумя мужчинами. Обе стороны молодых людей толковали в гостиной, то споря, то повышая тон, то вдруг умолкая. В доме воцарилась накаленная атмосфера. Зайнаб Ахмедовна, мама Сабины, зашла к дочке, чтобы замолвить пару слов. Морщинистое лицо, печальные, глубокие глаза, небрежно подвязанная цветная косынка, прямое темно-синее платье (ее единственное облачение на выход), этот образ сельской домохозяйки, уже долгие годы закрепился за ней. Родные «непроизвольной» невесты так же прибегнули к заключению оставить дочь. Мама в мыслях подбирала слова как бы деликатнее и назидательно объяснить дитя, что это и есть самый разумный вариант в сложившемся абсурде. Сабина сидела в спальне. Женщина пристроилась рядом и поведала о недавней дискуссии взрослых.

– Не понимаю вас! Вы обо мне подумали? Ох, какая же я несчастная, – Сабина никак не мирилась с решением родных.

– Итог девичей жизни – это замужество! Все равно ты выйдешь замуж, сегодня или через год. Зачем противишься судьбе!? – сказала мать.

– Мама, где здравый смысл? Мы их не знаем. Ты мне обещала, что мужа я выберу сама, это было единственным, в чем бы вы доверились мне, и этого меня лишили. Это не справедливо! – девушка ладонью вытирала мокрые глаза.

– Сабина, ты будешь несчастна, если мы тебя заберем. Ты ведаешь, какой у нас гнусный народ, одно по факту скажут, десять от себя сочинять. Я опасаюсь, что оклевещут тебя, и никто больше не произнесет твое имя в качестве свободной, славной невесты. Такие случаи у парней прощаются, а имя девушки запятнается. Я побаиваюсь, что ты можешь остаться в старых девках, а если и выйдешь замуж, то за вдовца, разведенного или старика.

– АстагфируЛлах мама, что ты такое говоришь?! Уж лучше старой девой остаться, чем так позорно обвенчаться с тем, кто будет меня ненавидеть.

– Дочь, женщина хитрее и прозорливее мужчины. Оберни эту трагедию в счастливый случай. Взгляни на все иначе, хватит унывать. Радуйся жизни, чтоб она тебе не преподнесла. Никогда не позволяй окружающим жалеть себя. Всем своим сестрам и подружкам также скажешь, что замуж вышла по желанию. Семейные тайны и конфликты никому не раскрывай, люди только перед тобой, для вида притворятся, что сочувствуют, а за спиной начнут насмехаться и обсуждать.

– Ох, мама, о чем ты твердишь!?

– Будучи ребенком, ты видела, какие конфликты в нашей семье разворачивались. Тебе лучше всех известно, какой твой отец сложный человек. Я как-то поделилась со своими сестрами, вынесла сор из избы, разве они в чем-то помогли? Нет, лишь выслушали, опорочили своего зятя, пожалели и разошлись.

– Зайнаб, пошли уже! Меня клиенты поджидают в центре, – сказал через дверь Руслан Магомедович, отец Сабины, худощавый, высокий мужчина. Он уже начал обуваться.

– Давай дочка! – мама обняла, поцеловала дочь и прослезилась.

– Сабина, давай, – девушка вышла к отцу, – он обнял ее, – не грусти, если будут какие-то проблемы или трудности, звони. Завтра еще приедем.

– Хорошо, – лишь промолвила дочь.

– Амина сегодня останется с тобой, мы к ней заедем по пути.

Все ушли. В жилище снова Альбина и Сабина оказались вдвоем.

– Как все незадачливо сложилось! Совсем недавно, обедом, я ни о чем не подозревала, была вольной, беззаботной студенткой, а к ночи стала затворницей, – Сабина загрустила.