Украденная судьба - страница 2

— Мой сын отдыхает. Пускай его никто не беспокоит, — только и сказала она.

Еще едва смеркалось, но фонари уже жгли — ради праздника. Даже у фонарщиков тульи шляп были украшены зелеными лентами. День Природной магии. Это в столице по центральным улицам установлены фонари с магическими сердечниками и зажигают их малой толикой магии специально нанятые маги из фонарной команды. А у нас тут все по старинке, масло и фитили.

Фонарщики ходили по двое и действовали весьма ловко: один подцеплял засов слюдяной дверцы, открывая фонарь, другой совал внутрь такой же шест — только, обмотанный пропитанной маслом паклей. Фитиль загорался, первый фонарщик закрывал дверцу, и фонарщики спешили к следующему фонарю. За полчаса они должны осветить всю улицу, а это — двадцать фонарей по обеим сторонам дороги…

К полуночи на набережной реки, у которой как раз и обрывался парк, обещали грандиозный фейерверк. Говорили, что привезли из столицы какое-то новшество, и каждый старался придумать лучше другого: огненные птицы, разноцветные светящиеся шары, которые не истают до самого утра, волшебные бабочки и цветы прямо над водой! Что-то чудесное должно было случиться этим вечером.

На душе было радостно. Жаль только, малыши опять приболели, и Мартина осталась с ними дома. С меня она взяла честное слово рассказать, как все было. Особенно про огненных птиц и волшебных бабочек.

Я прихватила из кондитерской лавки кулек с печеньем, украшенным глазурью, с засахаренным крыжовником и орешками в меду — для детей, а самой Мартине купила настойку для улучшения сна… У Мартины чудесные близнецы, мальчик и девочка. Им по четыре года. Не представляю, каким отцом надо быть, чтобы бросить мать с двумя детьми. Мартина говорит, муж — хороший человек. Кто виноват, что он никак не может ужиться с нанимателями. То с одной работой у него не заладилось, то с другой. Весной отправился в столицу на заработки, с тех пор от него и весточки не было. Мартина печалилась и порой, в ветреные ночи вздыхала у окна, думая, видимо, о том, что ее дорогой Ален где-нибудь в подвале мерзнет без еды и теплых вещей. Я не хотела расстраивать ее своими догадками. Алена я не знала. После его ухода Мартина решила сдавать комнату в небольшом аккуратном домике неподалеку от центральной площади. Тальмер — маленький городок, куда ни пойди от центра — через пару часов уже дойдешь до границы и увидишь зеленые холмы. Я жила в Тальмере два месяца, мне здесь нравилось.

Комнату Мартина сдавала мне за четыре серебрушки в месяц. Городок маленький, и цены умеренные. А жалованье у меня было хоть небольшое, но вполне достойное. Других друзей, кроме Мартины, у меня не завелось, вот и я пришла в парк одна. Я схожусь с людьми трудно. Нет, в магазине я — сама приветливость. Но ведь дружба — это не просто пожелать хорошего дня и посоветовать леденцы или пирожное с кремом и засахаренными розовыми лепестками…

Становилось прохладно, и я пожалела, что обошлась тонким жакетиком, а не взяла теплую шаль, как предлагала Мартина. Весна была в разгаре, и последние дни стояли очень теплыми. Вот я и не подумала, что вечерняя прохлада может стать такой неприятной. К тому же, нарядный жакетик был у меня один — темно-зеленый, скроен по последней моде и… словно специально для праздника. Многие, конечно, ограничивались традиционными зелеными лентами: девушки повязывали ими волосы, юноши — прикалывали их, сложенными в несколько раз, к воротникам сюртуков… У меня в волосах была заколка с эмалевой птицей: тельце у нее было изумрудное, а хвост и крылья — синие с желтым. Чудо что такое. Купила на ярмарке днем, хотя стоило украшение дорого.

Я оглянулась в поисках ближайшего лотка с горячим кофе. И увидела этого человека. Он сидел на скамейке, сгорбившись, и смотрел себе под ноги. Словно о чем-то задумался. Руки сцеплены в замок. Даже не знаю, что меня насторожило. Может, отсутствие зеленого. Не то, чтобы в праздник Природной магии все обязаны наряжаться кустиками, но раз уж пришел в парк, так уж будь добр выглядеть по-праздничному. А этот — будто в трауре: весь в черном. Черный дорогой камзол, черные штаны, шейный платок — черный, ну и сапоги — в ансамбле.