Украденная жизнь - страница 25

Дни идут за днями. Не представляю, что меня ожидает. Вся подготовка закончена. Филлип перевел меня в помещение рядом с комнатой «по соседству», у меня есть кровать, туалетный столик и собственный телевизор. Сегодня днем я смотрела «Доктор Куин: женщина-врач», мой любимый сериал. Я испытываю острые боли, но утром об этом не думала — боли случались и раньше. Но эта боль какого-то другого свойства и после обеда делается такой сильной, что я и двинуться не могу. Может быть, это уже схватки? Как мне хочется, чтобы кто-нибудь был рядом, я так напугана! Никто не приходил ко мне целый день, и дверь заперта.

В 5 часов вечера появляется Нэнси. Она видит меня, скрюченную от боли, и бежит за Филлипом. Тот спрашивает, давно ли начались схватки и что-то еще, а Нэнси приносит чистые полотенца и горячую воду. Филлип напоминает мне о видеофильмах и еще раз убеждает в том, что знает, как поступать. Нэнси — медсестра-помощник, больше у меня никого нет.

Наступает ночь, а схватки не прекращаются. Я извиваюсь, верчусь и пытаюсь найти удобное положение тела, но ничего не помогает. Когда отходят воды, я решаю, что просто описалась. Я говорю об этом Филлипу. Наступает недолгое облегчение от того давления, что преследовало все месяцы, пока ребенок рос внутри меня. Но давление возвращается, когда приходит пора тужиться. В жизни не испытывала таких болей. Филлип велит тужиться сильней. Похоже на то, что это никогда не кончится. Ребенок не торопится на свет. Филлип обследует плод и обнаруживает, что пуповина обернулась вокруг шеи и не дает выйти. Пальцами он слегка сдвигает пуповину, я делаю еще одно усилие, и оно успешно! Нэнси обмывает девочку. Мне еще предстоит избавиться от плаценты. Это тоже никогда не кончится.

Потом они дают мне подержать девочку, а сами убираются и меняют простыни. Я так измучена и хочу одного — спать. Я кормлю ее в первый раз, и мы обе засыпаем. Моя девочка явилась на свет в 4.35 утра 18 августа 1994 года. Мне четырнадцать лет, и я очень, очень испугана.

Вспоминая тот день, не верю, что прошла через это. Со второй беременностью у меня также не было никакого выбора. Как только я не сошла с ума от беспокойства? Как мы делаем вещи, которые совсем не хочется делать? Мы просто их делаем. И в результате я получала самую большую драгоценность на свете… своих дочерей.

Я не знаю, почему Филлип выбрал именно это имя для моей первой дочери, которое позже в его бредовом сознании олицетворяло могучие духовные силы, управлявшие им. У меня есть свои причины принимать данное ей имя. Для меня оно символизирует все доброе во вселенной, объемлет мои старые убеждения и помогает не отвернуться от них даже при самых сильных ударах, нанесенных Филлипом своей «ангельской теорией». Я не считаю себя религиозным человеком, несмотря на много часов, проведенных вместе с Филлипом, когда он заставлял меня слушать его интерпретации Библии. До сих пор я не могу с уверенностью сказать, верю ли я Библии. Маленькой, до похищения Филлипом, я очень любила собирать куколки «Драгоценные моменты». Они были разных размеров и форм, и каждая снабжалась надписью на медальоне. В девять лет я получила в подарок «Ангела-хранителя», и он стоит на моем туалетном столике.

Сейчас два часа ночи. Я не сплю. Она спокойна только тогда, когда я стою и качаю ее на руках. Интересно, будет ли она когда-нибудь ночью спать? У меня так болят соски от кормления. Я сказала об этом Филлипу, он обещал узнать у доктора. Надеюсь, он мне что-нибудь подберет, и мне полегчает. У меня теперь есть кресло-качалка, Филлип достал его в Армии спасения. Оно имеет плавные очертания и покрыто материей персикового цвета, довольно безобразное, но я рада его иметь. А. обожает качаться. Я качаю ее часами напролет и пою ей «Ты мое солнышко», как когда-то мне пела мать. Нэнси принесла мне кассетный магнитофон с любимой музыкой из Диснея, Филлип также дал несколько записей своих песен. Попробую поставить их для А., может, они ее усыпят. Я стараюсь поддерживать режим. Она просыпается около девяти часов утра для кормления, затем мы обе спим до полудня, она опять ест, а затем мы немного играем — в прятки или «маленьких поросят».