Украденная жизнь - страница 50

Несмотря на то, что я была отгорожена от внешнего мира и заперта на заднем дворе, мир находил возможность добраться до нас. Я помню 11 сентября, когда террористы направили самолеты в башни-близнецы и тысячи людей погибли. Я точно помню место, где я находилась, когда Филлип об этом сообщил. Он кричал своим печальным голосом: «Аллиса, ты слышала? Кто-то разбил самолет об одну из двух башен». Я как раз собиралась сходить в туалет в специальную ямку. Мой туалет был переполнен, а Филлип не любил часто им заниматься. Я вырыла себе ямку и сидела над ней, когда услышала новость. Я бросилась назад в студию, новости транслировал третий канал. На экране — картинка с горящими зданиями и кружащими вокруг вертолетами. Это было страшно. Я начала размышлять, что еще они будут бомбить и кто это сделал? Потом репортер стал рассказывать о людях, которые очутились в ловушке внутри зданий, и я заплакала. Филлип и Нэнси также плакали. Филлип сказал, что это «ангелы» направили террористов, вот почему когда-нибудь он покажет миру «ангелов». Эти слова в тот день звучали более разумно, чем то, что происходило в большом мире.

За исключением 11 сентября, в жизни у меня не было реальных «событий», достойных упоминания. У меня не было первой влюбленности, первого свидания, получения водительских прав. Помню, мне было двадцать один или двадцать два года, и мы с Филлипом поехали за бумагой для нашего бизнеса в Конкорд. На обратном пути застряли в пробке. Меня всегда тошнит в пробках. Мне стало плохо, и он на минутку остановился. Сказал: жаль, что меня тошнит, он собирался учить меня водить машину. Мне было так не по себе, что я не могла разговаривать, а только пожала плечами. Внутренне же я испытала сильное разочарование. Интересно, он на самом деле собирался меня учить?

Я всегда хотела водить машину. Мои девочки считали неправильным, что я этого не умею. Они спрашивали почему, а я врала, что мне пока не хочется, но, может быть, потом… Что еще могла им сказать? Они спрашивали и своего отца, а он отвечал: «Аллиса когда-нибудь научится водить, и я с нетерпением ожидаю этого дня». И снова мне оставалось надеяться, что этот день придет.

Однажды я поехала с Нэнси по магазинам, и она сказала: «Почему бы тебе не сесть на водительское место и не попробовать?» Я немножко испугалась. Мне было двадцать пять или двадцать шесть лет, и я никогда прежде не сидела на водительском сиденье. Я села, и она скомандовала заводить машину, но, наверное, я слишком сильно нажала на педаль и чуть не ударила задом грузовик, который подъезжал к нам. Нэнси натерпелась страху, и это был первый и последний раз, когда она дала мне попробовать. Так я и не научилась водить, пока мне не исполнилось двадцать девять и я не оказалась в большом мире.

Я не помню своего шестнадцатилетия. Я уже была мамой, моей старшей дочери было почти два года. Также у меня не было возможности окончить школу (хотя я все же надеюсь когда-нибудь получить аттестат зрелости).

Но я помню шестнадцатилетие своей сестры Шейны. Мне было двадцать шесть лет, и я жила в потайном дворе Филлипа в собственной палатке. Мне нравилось обладать собственным жильем. Когда печатный бизнес приносил хорошие деньги, Филлип позволял и мне и Нэнси кое-что покупать. Я купила розы для высадки вокруг палатки. Кроме того, я сделала каменную дорожку ко входу в палатку, чтобы во время дождя не заносить песок. У меня были собственные вещи, и мы с Нэнси ездили по дешевым распродажам, покупая одежду, обувь, безделушки.

Я проснулась 16 января 2006 г., и первое, что сделала, произнесла вслух, поскольку была одна: «Поздравляю с шестнадцатилетием, Шейна!» Мне очень хотелось быть рядом с ней и отметить день рождения. Мне было очень интересно, как она выглядит и счастлива ли. Интересно, устроила ли она вечеринку?

Филлип Гарридо лишил меня многих радостей, и одна из них — наблюдать за тем, как взрослеет моя сестра. Я любила Шейну с момента ее появления на свет и мечтала стать ей лучшей подругой. Она была мне, робкой девочке, компаньонкой 24 часа в сутки. Конечно, было тяжело замечать, что Карл любит ее гораздо сильнее меня, но это никак не влияло на мое к ней отношение. Никогда не думала о ней как о единоутробной сестре. Для меня она всегда была родной. Мне не терпелось, чтобы она выросла и мы бы вместе ездили на автобусе. Я видела других девочек с сестрами, и мне очень хотелось дождаться того дня, когда я смогу представить им мою сестру. А если ее станут задирать, я, как старшая сестра, приду на помощь и прогоню хулиганов. У меня было столько планов для нас двоих, но их украли.