Украденная жизнь - страница 55

Нэнси сказала, что боялась со мной встречаться, так как думала, что я ее возненавижу. Я ответила, что не хочу пятнать себя ненавистью. Но то, что они с Филлипом сделали мне и моей семье, нельзя прощать. Страдали моя мама, сестра, тетушка, да и другие члены семьи. Нэнси сказала, что надеется на прощение со стороны моей мамы когда-нибудь. Но я ответила, что не могу за это поручиться. Она сказала, что все еще любит Филлипа. Я посоветовала не думать о Филлипе, который пробудет в тюрьме до конца дней своих, а думать о том, как воссоединиться с семьей и братьями, которых ее лишил Филлип, и распрощалась с ней навсегда; я ее больше не увижу. Я встала и вышла оттуда.

Так много событий произошло с этой встречи. В глубине души я сознавала, что когда-нибудь мы можем пересечься с Нэнси снова. Но судьба Филлипа и Нэнси от меня не зависела. Я поняла, насколько изменилась, когда поверенный Нэнси связался со мной. Я ничего не должна семье Гарридо и не понимаю, почему он счел возможным просить меня о помощи людям, державшим меня в заточении.

Дни, которые последовали за нашим освобождением, были наполнены неопределенностью. Мне не хотелось видеть психолога. Я распрощалась с прошлым и не желала к нему возвращаться. Боже, как я ошибалась.

Когда я все-таки решилась на сеанс, я поняла, что действительно хочу с кем-то поговорить. Я настроилась на одну волну с психологом, женщиной с простым характером и земной натурой. Ни она, ни ее коллега не относились ко мне как к особенному индивидууму или пострадавшей личности. Я не была центром для группы, и меня никак не выделяли.

Я по-настоящему жаждала стабильности — не только для себя, но и для девочек. Мне нужно было определиться, где жить. Даже невзирая на щедрые пожертвования, которые мы получали от незнакомых людей, у нас не было денег не только купить, но и арендовать дом. Вмешался национальный центр по поддержке пропавших и эксплуатируемых детей. Нам подобрали дом в уединенной части города. Это была прекрасная старая белая ферма. Она стояла обособленно. Здесь было пространство для прогулок без любопытствующих глаз соседей. С нами приехала только одна женщина — агент ФБР. Мы привыкли к ней, в ее присутствии мы чувствовали себя в безопасности. Живя вместе на ферме, мы учились быть семьей, приспосабливались к привычкам и бытовым предпочтениям друг друга.

Тогда же я получила предложение о продаже фотографий в журнал People. Сначала я настороженно отнеслась к этому. Я хотела надежности, а средства массовой информации представляли постоянную угрозу. Меня предупредили, что, если я не соглашусь сфотографироваться, они изыщут возможность сделать это без моего ведома. Я была, с одной стороны, свободной, а с другой — зависимой. Я чувствовала себя так, словно в голове установлена бомба с часовым механизмом, готовая взорваться. Мне хотелось столько всего делать вместе с девочками, но я не могла. Журналисты охотились за фотографией и не собирались отступать. После многих бессонных ночей я дала согласие журналу People. Я разрешила им сделать одну фотографию и пообещала одно заявление для прессы.

Накануне съемок я опять испугалась. Я поговорила с адвокатом, и он сказал, что теперь уже поздно отступать. Если я откажусь, мое имя смешают с грязью в прессе. Короче, от фотосессии не отвертеться. Теперь я понимаю, что просто могла не показываться. И все же я хотела, чтобы меня увидели. Я хотела, чтобы все знали, что я счастлива и благодарна за поддержку.

День съемок промчался в один миг. Фотограф изо всех сил пытался заставить нас с мамой улыбнуться. Мне не очень нравилось, как велась вся эта съемка. В одном из эпизодов мы оказались в загоне для скота с двумя лошадьми, Велкро и Фризей. Фризя, гнедая кобыла ганноверской породы, все время оттесняла меня на задний план, вставая между мной и фотографом. На одном снимке запечатлено, как я подныриваю под лошадь, чтобы меня стало видно.

Затем, совершенно внезапно, меня спросили, не соглашусь ли я сняться с дочерями. Я ответила, что это не входит в контракт. Но, чтобы не распространялись слухи, будто я прячу детей, мы сделали один снимок, стоя спинами к камере.