Украденный дар - страница 8

— Я найду тебя, — прошептал он.

Северянина слегка шатало от усталости, сказывались последствия боя. Его тело требовало отдыха, но киммериец не мог себе позволить этого. Он шел, ориентируюсь по внутреннему чутью дикаря, коему всецело доверял.

Он, позабыв о миссии, которую возложил на него Лехтон, и направился в одну из пресловутых ловушек лабиринта. «Если Ника умрет, то и мне нечего делать на этом свете, — крутилось у него в голове. — Мне не жить без нее!»

— Ника, — полустон-полукрик разнесло по подземелью эхо.

И пришел ответ, па который он никак не рассчитывал.

— Я здесь! — Эти слова даровали ему надежду.

— Милая, я иду! — закричал варвар. У него будто бы открылось второе дыхание, он ощутил прилив сил. Он готов был своротить горы, дабы спасти девушку. — Похититель ответит за все! — угрожающе шептал он, поглаживая рукоять меча.

Конан готовился к очередному кровавому поединку, которого, однако, не последовало. Вместо этого киммериец встретился со стеклянной стеной, за которой он видел прикованную к стене Нику.

Не долго думая, Конана размахнулся и изо всей силы ударил кулаком по преграде. Раздался звон, и она рассыпалась на миллиард крохотных зеркал, в каждом из которых застыло чье-то ухмыляющееся лицо. «Шулух, — понял варвар, — это его проделки! Этим он пытается остановить, задержать меня! Он боится, что мне все-таки удастся переговорить с Советом Магов, а, значит, он не настолько неуязвим, как считает Лехтон!»

— Черный колдун, выходи и сразись со мной! — рыкнул киммериец. — А девушку отпусти! Послышался хохот, а потом все исчезло, погрузилось во тьму. Конан очутился посреди бесконечности. Вечность не показалась ему чем-то ужасным, напротив она была ласкова с ним… Киммериец зажмурился, стараясь справиться с колдовским наваждением.

Чары исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после себя горечь и какую-то непонятную тоску. У киммерийца создалось впечатление, что когда-то в будущем ему еще доведется близко столкнуться со старушкой-вечностью. Но это будет потом, а сейчас его куда больше всяких философских размышлений интересовала судьба Ники.

И девушка нашлась! Она лежала на холодной земле и смотрела в потолок. «Что с ней?» — ужаснулся Конан, вспомнив, что около суток назад в такой же позе застал Лехтона.

Небо, пусть с ней все будет в порядке!

Конан сам не узнавал себя. Он изменялся, ощущая воздействие на свою личность девушки. Нергал побери, что она с ним делает? Раньше, когда его любовницы, начинали что-то требовать, доказывать, что он должен вести себя как-то иначе, он не обращал на них внимания. А теперь достаточно было одного присутствия Ники, чтобы суровая душа киммерийца пела, раскрываясь, словно цветок под лучами заботливого солнышка.

— Красавица, очнись, — он нежно дотронулся до ее плеча.

Она заморгала, приходя в себя. Слава богам, жива! — обрадовался он.

— Что… — она облизала пересохшие губы. — Что со мной произошло?

— Не знаю, — честно признался варвар. — Но тот, кто виновен в этом, ответит за свои черные дела.

— Я ощущаю себе как-то по-другому, — пробормотала она. — Что-то во мне не так.

— Не переживай, все будет хорошо, — киммериец бормотал еще какие-то глупые, ничего не значащие слова, стараясь успокоить девушку. Но у него это плохо получалось.

— Ты не понимаешь! — заплакала она.

— Объясни! — потребовал он.

— Я… — она сглотнула, — ныне иная. В этом проклятом лабиринте со мной произошло нечто, что лишило меня способности изменяться по своему желанию. Это ведь не магическая способность! Нет, это была просто черта, присущая нашему роду, так же как тебе — физическая сила предков!

— Шулух похитил ее, — уверенно произнес Конан.

— В том-то и дело, что он не мог! — воскликнула она, и из глаз ее покатились слезы. — Он может украсть волшебную мощь, но не мой первозданный талант! Впрочем, больше некому… Вероятно, у него каким-то образом все же получилось отобрать у меня могущество.

Нельзя сказать, чтобы киммериец расстроился из-за этого. Нет, он был почти счастлив. После произошедшего, Ника стала ему еще ближе и дороже, она превратилась в человека! И, более того, как выяснилось, Конан полюбил ее истинный облик, так как, утратив дар, она осталась все той же прекрасной девушкой.