Украинские хроники - страница 9

— Что там еще?

— Чего?

От усталости глаза жены сделались оловянными.

— Дура! — рыкнул Грицко. — Шевели мозгами! Еще что-то осталось?

— Если только в сарае, — подышав, сказала Ната. — Рубероид, краска. Гвоздей ящик. Пила эта… болгарская.

— Нет, это пусть там.

Грицко тяжело выбрался наружу. Вторая или третья ступенька, кажется, дрогнула под ногой. Зараза, когда-нибудь ведь лопнет под его не маленьким весом! Он опустил крышку на место, подумал, придвинул половик, напрочь закрывая лаз от шального взгляда.

— Сюда еще бак какой-нибудь.

— С водой?

— С…

Грицко хотел срифмовать да плюнул. Ната отступила, и он прошелся по комнатам, замечая, как бедно они стали выглядеть. Сдернул с веревки полотенце, скомкав, бросил в лицо семенящей за ним жене:

— А это что? Говорил же, смотри внимательней.

Ну, вот, придут уроды, а у него ничего нет. Кроме жены.

Грицко загоготал, представляя, как Нату сверяют по описи.

Подогретый, с уже растворенной сметаной борщ оказался даже вкуснее, чем свежий. Ухмыляясь, Грицко ел, ломал хлеб и думал, что будет говорить проверяющим. Главное, чтобы за язык не поймали. Был в АТО? Был. Стрелял? Какое! Сидел на блокпосту. Что-нибудь вывез? Граждане, себя вывез из проклятых мест! С тех пор только и радуюсь.

Стоп! Грицко замер.

— Что, Гришенька? — заволновалась Ната.

— А меня ведь заарестовать могут, — сказал Грицко.

— За что?

— Оговорят, и все.

— Как оговорят?

— А мало ли на селе голодранцев на мое добро зубы точит? Только отвернись.

Ната, охнув, села.

— А ведь так и есть, Гришенька. Те же Мироненко запросто на тебя донесут. Ихний-то погиб, а ты вернулся. И видели они, как ты разгружался.

— Ну!

— Горе-то!

— Тьфу! — Грицко замахнулся кулаком на дурную бабу. — Что ты раньше времени причитаешь!

— Так ведь увезут…

— Увезут, если найдут. Вот что… Приедет проверка — в подполе меня закроешь. О подполе и не знает никто. Бак поставишь. Скажешь, ушел к куму на крестины и уже неделю не возвращаюсь. А вчера, мол, звонил…

— А если обыск?

— Дура! — разъярился Грицко. — Кто ж героя АТО обыскивать будет? Сами что ли не люди? Сунешь гривен в лапу…

— Ох, как бы так, Гришенька! Как бы так!

Ночь Грицко спал беспокойно.

Даже в АТО такого не случалось. Все крутилось в голове: не отобрали бы, не нашли бы. Извертелся в думке ужом.

А утром припылил на облезшем мопеде младший Жучков из соседнего села и сказал, что батя послал предупредить: едут проселком менты на «уазике» и вроде как какой-то серьезный донецкий мужик с ними. С бумагами.

В общем, слава Украине! Хоронитесь.

— Вот оно! — торжествуя, сказал жене Грицко. — Вовремя мы! А не спрятали бы вчера? А? У тебя не муж, поняла? Экстрасенс!

— Так что делать, Гришенька?

Ната встала перед ним в вышитой ночной рубашке, захлопала ресницами. Упитанная, сдобная. Есть, за что подержаться.

— Оденься, дура! — гаркнул Грицко. — Выйдешь к ним в таком наряде, шею скручу! И тельник найди мне какой потеплее.

Он прошел было к двери, но остановился. Так ведь и до ветру не сходить, увидят соседи, доложат, твари завистливые. С-суки!

В темноте сеней Грицко нашел пустую склянку, пристроил на низкой полке и, оттянув трусы, помочился туда. Возвращаясь, прихватил в холодильнике круг колбасы.

— Ната! Чего возишься?

— На!

Жена бросила ему теплую кофту.

— Во, — Грицко сцепил пуговицы на объемном животе, — это и лучше. Воды мне налей еще.

Он сдернул половик и открыл подпол. Холод, идущий снизу, заставил поежиться. Взяв пластиковую бутыль с водой, Грицко спустился и, включив свет, несколько минут обустраивал себе лежку.

— Закрывай уже! — крикнул он жене, расположившись поверх свернутых ковров.

Ната заслонила собой квадрат лаза.

— Ты как там?

— Нормально. Все, брысь! — Грицко махнул на нее зажатой в кулаке колбасой. — И прижми там чем-нибудь.

— Сейчас.

Крышка опустилась. Шоркнул половик. Несколько секунд над головой Грицко что-то двигалось, затем звуки стихли.

— Гриш, — раздался приглушенный голос Наты, — я все сделала.

— И все, и забудь. Нет подпола, поняла? У кума я!

— Да, Гриш.

Грицко откинулся на ковры.

Судя по скрипу половиц, жена прошла в кухню, затем хлопнула дверью, выходящей на улицу. Не сглупила бы баба. Где ж такого мужа еще найдет?