Украли солнце - страница 37
— Здесь мы создаём модели наших будущих кораблей, самолётов и рассылаем по всей стране. Я усовершенствовал, смотри, каждый делает одну деталь. В другом зале — сборка. Собирают блоками. Это очень удобно.
— А вы захотели бы? — сказала первые слова за долгий день Магдалина.
— Что? — не понял он их.
— Это добровольно? — не отвечая, задала новый вопрос.
— Что? — спросил. И тут же понял, о чём она. — Конечно, добровольно. Хочешь, делай модели, хочешь, пой, танцуй.
— А если не хочу?
— Чего?
— Петь, танцевать, делать модели. Добровольно или обязательно я должна проявить, как вы говорите, свой «талант»?
Это же очевидно: человек, кроме работы, должен интересоваться чем-то ещё. Опять вывернула всё шиворот-навыворот!
— А вы захотели бы? — повторила Магдалина.
— Что «захотели бы»? — машинально переспросил, не уяснив для себя, в чём же вышла ошибка с талантами?
— Изо дня в день всё своё свободное время делать киль или борт? Второй рабочий день? Чем ваша «самодеятельность» отличается от тупой и тяжкой работы на фабрике или заводе?
— Что ты такое говоришь?! — удивился он. — Это прекрасный отдых.
Магдалина кивнула.
— Лишь в одной мелочи. На фабриках и заводах, как я думаю, сыро или душно, мрачно, а здесь — тепло и светло. В остальном — то же рабство. Вглядитесь в лица!
— Что ты такое говоришь?! Ты ошибаешься! Пойдём! Я тебе покажу! — засуетился он, обиженный на неё, чуть не бегом стал подниматься на следующий этаж. — Я тебе докажу. Сама увидишь. — Распахнул дверь в зал. — Смотри!
На сцене стоял хор.
Слова песни звучали чётко, каждое отдельно: вождь сплачивает народы и ведёт их к светлому будущему, люди любят петь и смеяться…
— Как поют! С каким подъёмом! Посмотри, какие вдохновенные лица! Разве им не нравится?! Ну-ка, скажи?!
Магдалина напряжённо переводила взгляд с лица на лицо.
— Видишь, улыбаются. Они довольны. Разве нет?
— А они всегда поют только хором?
— Конечно! — поспешил ответить, не заметив подвоха. — Признаюсь тебе, это ностальгия по нашим с тобой праздникам. Граф любил, когда все вместе поют. С детства люблю, когда все вместе поют.
— Не так, — грустно сказала она. — И не такие песни.
— Все вместе пели, — упрямо повторил он. — Я помню. Я возродил наши с тобой традиции.
— Убил.
Неожиданно Магдалина идёт к сцене. Длинная юбка, такой ни у кого не видел, скрывает шаги, кажется: Магдалина плывёт. Хочет подойти к поющим, значит, приняла то, что он создал.
— Как вас зовут? — Скорее догадывается он, чем слышит. — Где вы работаете? Что привело вас в хор? Какую песню больше всего любите?
Ответов не слышит и не видит, к кому обращается Магдалина. Лишь её видит и слышит. Вот из толпы она выводит за руку худенькую девушку с косой на груди.
— Пожалуйста, спойте ту песню, которая нравится вам больше других.
Девушка смотрит на дирижёра, тот отводит глаза.
— Я не могу. — Девушка смотрит на Будимирова. Он идёт к ним.
— Надеюсь, вы разрешите?! — спрашивает его Магдалина.
— Конечно! — спешит он выполнить её просьбу. Он плохо понимает, что происходит, понимает лишь одно: ей чего-то хочется, и пусть будет так, как ей хочется.
— Видите, можно. Пойте.
И та поёт.
Так может петь только Магдалина. Это она и поёт! На её лице отражается всё, о чём говорится в песне: об исчезнувшем любимом, о ветре, который, один, мечется по пустыне. Магдалина поёт о себе? Или о нём, если бы он вдруг остался без неё?! Костью в глотке — жёсткий воздух. Брошен. С каждым словом он тает, истекает кровью — уходят из него силы. Как жить, зачем, если он останется один?! Последний звук.
Тишина, в которой не по себе.
Он хочет спросить «Ты не исчезнешь, не бросишь меня одного?» и нем под её взглядом. Спрашивает она:
— Вы слышали? Любимый исчез. Лишь работа.
Она говорит ему. Он больше не один. Незнакомое чувство.
— Можно, они будут петь не только хором?
Он кивает. Он согласен со всем, что она говорит. Он разрешает всё, о чём она просит. Пусть будет так, как хочет она.
Они идут из зала рядом, плечом к плечу, и его плечо горит.
— Главное — человек, — её голос. — Каждый — особый.
Может, Магдалина права?!
— Я не хочу ехать в машине, хочу пешком.