Укразия - страница 25
Генералу стало не по себе, он усиленно стрелял глазами в Катю, не замечая, что его любовь, Самарова, с восторгом и страстью прижалась губами к губам Каменщикова.
Катя подняла бокал до уровня глаз и так взглянула на генерала, что тот даже привстал.
«Вот бабенка, огонь…» — пронеслось в уме генерала.
Макаров встал и, четко повернувшись к генералу, сказал:
— Разрешите мне выпить за героическую добрармию в лице ее славного представителя — вас, ваше превосходительство.
Каменщиков даже бросил целоваться и сразу отрезвленными глазами глянул на Макарова.
«Где я его видел?» — мелькнула у него мысль.
Генерал встал. О, он не мог отказать в удовольствии чокнуться с таким любезным господином. Самарова потянула его к себе, но генерал, освободившись, чувствуя себя неотразимым, пошел к Макарову в сопровождении Каменщикова.
Чокнулись. Особенно чокнулся генерал с Катей.
— Разрешите мне просить вас к моему столику.
И генерал предложил руку Кате. Торжествующий пошел с ней. Самарова резко повернулась и занялась Энгером. Макаров, непринужденно усевшись, подозвал Тзень-Фу-Синя и, вынув из кармана бумажник, ловко и быстро показал присутствующим наличие денег. Вынув очень крупную купюру и дав китайцу, Макаров сказал:
— Шампанского.
Этот жест понравился всем, и даже подозрительный Каменщиков улыбнулся.
Деньги произвели впечатление на всех. Самарова сразу сделалась любезна с Макаровым. Начался легкий диалог, легкий флирт и пьяный туман заструился из шампанского. Стало легко, весело. И только один Энгер иронически улыбался не то своим мыслям, не то маскараду Кати и Макарова.
В комнату вошли англичане.
Генерал, увидя их, сразу вскочил и, торопливо застегнув френч как раз на две пуговицы выше, бросился к ним приглашать за столик.
Барлетт, улыбнувшись, поблагодарил.
— Благодарю за честь, генерал, я сяду рядом.
И прошел с Дройдом к столику рядом… Энгер, воспользовавшись приходом англичан, приведших в порядок генерала, отозвал его в сторону и сделал обстоятельный доклад о загадочном убийстве князя.
Генерал даже побледнел.
— Как? Да как они смели!
— Я не удивлюсь, если кто-нибудь из этой сволочи проберется ж сюда.
— Тоже скажете, — улыбнулся генерал. — Да я их сразу определю… Меня, старого стреляного воробья, на мякине не проведешь.
Энгер улыбнулся.
— К примеру, что вы думаете об этих…
— Что? Эти? Вот чудак!.. Ротмистр, вы меня уморите… и, смеясь, генерал снова сел за стол, а Самарова, овладев Энгером, тянула к нему свои обнаженные руки.
Дройд обратил внимание на Катю.
— Посмотрите, Барлетт, какая прелесть.
— Да. Я одобряю вкус.
Дройд, приподняв бокал, глазами улыбнулся Кате, губами посылая ей поцелуй. Катя, улыбнувшись, подняла бокал, и они вместе, мысленно чокнувшись, выпили.
Энгер и Иванов, не отрываясь, изучали Макарова и этим выводили его из равновесия. Он внушительно напрягал память, вспоминая, где он встречался с ними, и не мог вспомнить. Но это спокойствия ему не дало, и только железная воля и желание добиться намеченной цели удерживало его от ухода.
— Кажется, влопались…
Капитан Иванов, прихлебывая вино, прищурившись наблюдал за Энгером и Самаровой, и иногда его тонкое нервное лицо освещалось такой иронической улыбкой, что увидевшему эту улыбку сразу бы сделалось холодно.
Джон едва добрался до курильни, ругаясь и отпихивая крыс ногами, и прямо наткнулся в синем провале на Тзень-Фу-Синя.
— А, мы, кажется, немного знакомы?
— Тзень-Фу-Синь твой вечный слуга.
— Вот вы мне и понадобились.
И Тзень-Фу-Синь кольцевым коридором провел Джона в ложу, и сразу около Джона выросли и вино, и трубка, и лампочка для накаливания опийных шариков.
Несколько затяжек черного дыма, и голова Джона немного отяжелела. Перед ним, как в тумане, плавал общий зал, и Джон улыбнулся, узнав Барлетта и Энгера.
Перед Джоном вырос Ван-Рооз. Низкий поклон.
— Что угодно от нас благородному англичанину?
— Человека, — ответил Джон, вынимая трубку и все еще не имея сил сконцентрировать свою волю и мысль на реальности.
Как в тумане, плавали перед ним глаза Ван-Рооза. Вот его руки разжались, и перед Джоном, на ладонях китайца, блеснули две костяные таблички.