Укрощая Прерикон - страница 10

— А визжит, как свинья… Ну ничего! Уж я-то найду ее жемчугу применение, когда с прочим телом позабавимся! — пообещал в ответ второй койот, оскалив пасть, не менее отвратительную. На его шее висело ожерелье из человеческих зубов, — ублюдок коллекционировал трофеи. Их на нити висело уже не меньше дюжины, по одному с каждого убитого им.

Последний бандит был из числа тех приближенных к Кнуту отбросов, которые примкнули к стае позже, уже после смерти Падре. Разбойник разбойнику рознь — отче бы никогда не допустил среди своих людей подобной низости и самоуправства.

Кнут же сидел в это время на диване, с наслаждением потягивая местное дрянное виски прямо из бутылки и наблюдая бесплатное представление, устроенное членами его кочующей труппы. По обе стороны от него застыли мраморными статуями две молодые девушки, каждая выше Кнута на голову. Обычно живые и громкие, смеющиеся, чтобы завлекать клиентуру, сейчас их сложенные на коленях руки заметно дрожали. Страх насилия породил в девушках целомудрие и сдержанность, даже проститутки сойдут за жеманниц, пригрози им кто-то всерьез отхлестать их плетью.

В углу зала, между стеной и разрушенным прикладами ружей пианино, забился, дрожа от страха и ненависти, паренек лет семнадцати, с виду типичный южанин. Как и все жители юга, он обладал смуглой кожей, приплюснутым носом, мясистыми губами и широкими бровями, курчавыми волосами, был строен, как палочка дирижера. Пожалуй, многие из здешних посетителей предпочли бы его большинству местных женщин, если бы им представился подобный выбор, однако паренек не продавался. Пальцы его правой руки, искалеченные больше, чем пальцы левой, были замотаны в носовой платок и прижаты к груди, а взгляд больших карих глаз неотрывно следил за Кнутом, за каждым его движением, за каждым вздохом. Это был местный пианист, нанятый играть развязные мелодии, чтобы клиенты лучше проводили время и больше тратились. Вернее, он был пианистом ранее, до этого вечера, до того, как лишился пальцев, а вместе с ними заработка и смысла жизни.

— Дай-ка я погляжу, а то что-то ты больно долго возишься! — не вытерпел вдруг коллекционер зубов, пригвоздив руку проститутки за рукав собственным ножом. Его лезвие вошло в столешницу больше чем на половину, этот разбойник был рослым малым, отличался большой физической силой, обладал бычьей шей и размером с добрую пинту кулаками.

Подскочив к заигравшемуся компаньону, он отбросил его от стола одним резким движением руки, достав из-под подола женщины, как акушер достает новорожденного. Этот «младенец» был отнюдь не невинен, обладал густой растительностью на лице и дурным нравом. Упав, он тут же встал на ноги с намерением отстоять свои права на добычу, но почти сразу же слег обратно, подкошенный мощным ударом в челюсть. Его глаза потухли, и он выбыл из игры, на этот раз всерьез и надолго.

Удостоверившись, что соперник усыплен, амбал с ожерельем на шее вернулся к женщине. Увлеченный процессом расправы над противником он не заметил человеческий силуэт, так и застывший на месте с того момента, как в бордель вошел неизвестный посетитель. Его не трудно было пропустить, ведь таинственный незнакомец стоял без движения, и только свет солнца, которое должно было окончательно скрыться за горизонт с минуту на минуту, проникая лучами сквозь щели, создавал красноватый ореол вокруг его широкополой шляпы. Если бы кто-то из людей, находящихся внутри, и вспомнил бы сейчас о нем, то подумал бы, наверное, что бедняга попросту впал в ступор от страха попасть под раздачу. Между тем это было не так, неизвестный выжидал подходящий момент для своего вмешательства. Он отлично знал сброд, с которым разъезжал по прериям, изучил его нрав и повадки, — знал, что делиться, а тем более уступать, разбойничье племя не умеет, и был более чем уверен в том, что непременно завяжется драка. Так оно и вышло.

Госпожу же, казалось, куда больше собственной жизни заботила теперь целостность ее платья, после того, как нож пронзил его рукав. Ее опасения на этот счет ясны: изысканная материя на фронтире стоит дорого, и все же только по-настоящему падшая женщина могла в такой момент подумать о деньгах.