Укротить Чудовище. Часть 1 - страница 9

— Ты… хочешь жениться на… мне?

Никогда, ни за что! Да лучше я брошусь в воды Рай, чем выйду замуж за этого… этого!

— Что тут такого? — в голубых глазах искреннее удивление. — Мы знаем друг друга с детства, наши замки расположены по соседству.

— Но я… мы… — подходящих возражений, которые Уэлси принял бы, как назло, не вспоминается. — Прости, но я… я тебя не люблю.

— Полюбишь. Со временем.

Его? Худого, белобрысого, с надменным лицом и снисходительным рыбьим взглядом свысока вопреки довольно скромному происхождению?

— Папа не даст своего согласия….

— Лорд Ренье выполнит любой твой каприз, Фреа, тебе достаточно лишь попросить, — голос Уэлси становится вкрадчивым, бледное лицо приближается ко мне. Пытаюсь отстраниться и ударяюсь затылком о стену. — Поэтому просто скажи папочке, что ты от меня без ума…

Только безумной и надо быть, чтобы выйти за него замуж… О боги!

Губы Уэлси впиваются в мои, слюнявят с упоением жадным, мерзким, а язык… Какая гадость! И это поцелуй, от которого, говорят, особо трепетные, чувствительные юные леди падают в обморок? Где описываемое любовными романами наслаждение? И в обморок не упадешь — неизвестно, что может сделать Уэлси с моим бесчувственным телом, — и вместо удовольствия подкатывающая к горлу тошнота.

Хватаю Уэлси за узкие плечи, собираюсь с силами и отталкиваю его. Уэлси отодвигается неохотно, и я с размаху влепляю ему пощечину. Выходит звонко, громко, по всей пустой галерее эхо прокатывается.

— Если ты еще раз заговоришь о предложении или снова полезешь ко мне со своим… языком, я все расскажу папе, — а папа этого так просто не оставит.

— Значит, отказываешь?

— И как ты догадался?

— Пожалеешь.

— Никогда!

Юбки в охапку и подальше от этого слизняка. Я вихрем мчусь до конца галереи, взлетаю по скрытой в нише винтовой лестнице на второй этаж и бросаюсь к ближайшему окну. Снизу доносятся крики и топот. Неужели Уэлси всерьез рассчитывает поймать меня? Никто не знает Нуалон лучше меня, из всех наших домов замок этот мой самый любимый, самый родной, изученный вдоль и поперек, словно зачитанная до дыр книга. Распахиваю одну створку, забираюсь на подоконник и вылезаю на карниз снаружи. Створку закрываю, аккуратно спускаюсь с карниза на узкую полоску выступа в полуметре под окном, держась в стороне от падающего из проема света. Неудобно, ногу можно поставить только боком, и то каблуки туфелек норовят соскользнуть, пышная юбка сильно мешается, стесняя движения. Ничего. Зато Уэлси и в голову не придет искать меня за окном. Всего-то и надо, что подождать несколько минут, пока он не уйдет. Когда в детстве мы с Катериной играли в Нуалоне в прятки, это место было самым надежным укрытием. Сестре никогда не удавалось меня здесь найти, а сама Катерина боялась выбираться на стену.

— Фреа! Фреа!

Оконная створка прикрыта неплотно. Уэлси пробегает в одну сторону, замирает — галерея освещена хорошо, вся как на ладони и меня там нет. Значит, я или спряталась, или очень быстро бегаю и успела скрыться в другом ее конце. Бегун из Уэлси тоже неважный и, хотя он время от времени ездит с отцом на столь обожаемую старшим лордом Пирсоном охоту, развлечение это ему мало по нраву. Столичные мужские клубы с выпивкой, азартными играми и кутежами доставляют Уэлси много больше удовольствия.

— Фреа! Демоны побери! — шумный вздох, и Уэлси уходит.

Стою, вжавшись спиной в стену. Свет из окон первого этажа выхватывает реку внизу.

Минута. Другая. Можно возвращаться и пусть это ничтожество только попробует еще со мной заговорить!

Я отлепляю одну руку от стены, медленно, осторожно поворачиваюсь к окну…

Негромкий хруст, левая нога внезапно проваливается в пустоту, резко, неумолимо увлекая за собой все тело. Пальцы правой руки скользят беспомощно по неровной поверхности, но ухватиться не за что…

С визгом я срываюсь в стремительные воды Рай. Короткое падение выбивает воздух из легких, сердце колотится отчаянно у горла. Ожидание удара и неизбежной боли оплетает паутиной липкой, душащей, и, кажется, вся моя недолгая еще жизнь должна пронестись у меня перед глазами, однако я не успеваю ничего вспомнить, ни о чем подумать.