Улица Королевы Вильгельмины: Повесть о странностях времени - страница 25

Мы с Зоей ошеломленно переглядывались.

— Товарищ генерал считает, что это была инсценировка, — пояснил, едва заметно усмехаясь, Гуркин.

. — Что значит — считаю? — недовольно выпятил губы генерал. — Я что, по-твоему, не могу отличить жизни от произведения искусства? Навешал себе кучу картин, — он кивком указал на «галерею», — и считает теперь, что все понимает в жизни. А другие так ни бум-бум!

— Левушка, свидетельство с вами? — спросил Гуркин.

Я молча похлопал себя по карману.

— Продемонстрируйте, пожалуйста, генералу.

Замерцев, шевеля губами, прочитал короткий емкий текст. Повертел свидетельство в руках, прочитал снова.

— Так это что? Значит, они...

— Со вчерашнего дня — муж и жена, — заключил Гуркин, уже не скрывая улыбки. — А что — плохая пара?

— Пара — дай боже, пара хоть куда, — растерянно мямлил генерал. И вдруг взорвался: — Ай-яй-яй! В какое положение ты поставил меня, Федор Алексеевич, об этом ты подумал? И генерал-лейтенанта Крайнюкова, и представителя Ставки! Венгры хоть догадались клок сена захватить. А мы... Ай-яй-яй! Выставил ты нас в хорошеньком свете, нечего сказать! Мужики, мужики, понимаешь, неотесанные, хоть и с большими звездами на погонах... — нервно постучал он пальцами по стеклу на столе. — Вот что мы сделаем для ликвидации этой нелепицы. Вот что сделаем! — у генерала вдруг загорелись глазки. — Будут подарки — какого черта! После свадьбы, но будут. Так тоже можно. Итак, жалую вам, други, от всей нашей честной генеральской компании тридцать бутылок шампанского. Сегодня воскресенье — завтра же присылайте машину. А? Что теперь скажешь, Федор Алексеевич? — торжествовал он.

— Ну, товарищ генерал...

— Споите мне мужа! — тяжело вздохнула Зоя.

— А ты на что? А жена молодая на что? — отпарировал генерал, очень довольный своей придумкой. — Бери, забирай все шампанское себе и выдавай на праздники по штуке. Ну, поздравляю еще раз от всей души!

Он долго тряс нам руки, все поглядывая на Зою. Видно, очень уж хотелось чмокнуть, но не решался.

Надо было вчера, товарищ генерал. Поезд уже ушел!

Через год у нас с Зоей родился первенец, сын. Назвали Анатолием — в честь ее семнадцатилетнего брата, погибшего в моих родных местах, в Латвии, в последний год войны.

Близких родных у нас не осталось. Ни у нее — мать умерла задолго до войны, отца тоже убили на фронте. Моих же родителей в самом начале войны фашисты расстреляли в латвийской тюрьме.

Так что нам предстояло продолжить род.

Было еще рано. Я не спеша добривался у роскошного настенного зеркала в золоченой резной раме, когда во двор нашего графского особняка, минуя часового у ворот, въехал «виллис» фельдъегерской связи с очень серьезным насупленным сержантом на переднем сиденье и двумя сопровождающими солдатами-автоматчиками на заднем. У сержанта под мышкой объемистый портфель. Опять, значит, торжественно и церемонно привезли нам очередную шифровку. Я хмыкнул. Как правило, в них под грифом «сов. секретно» содержалась чепуховая обыденщина. Подполковник Гуркин, верный своей привычке, аккуратно вскроет специальным ножичком засургученный и прошитый посередине пакет, бегло пробежит глазами листок и передаст секретарю «на вечное хранение» — в пыльную папку на второй полке сейфа, ключи от которого неизвестно когда и кем утеряны и который отлично открывается самой обыкновенной женской шпилькой для волос.

Обильный поток шифровок по любому поводу был атавистическим наследием недавно отгремевшей войны, своего рода ритуальным обрядом. Когда же от нашего «хозяйства» и в самом деле требовалось что-либо срочное и важное, вышестоящие начальники прибегали к обычному телефону, пренебрегая строгими правилами военного периода, и шпарили открытым текстом на всю Европу. Однако в тот день, о котором идет речь, все пошло по совершенно другому сценарию. Не успел фельдъегерский «виллис» покинуть нашу территорию, как за мной примчались из канцелярии.

— К Гуркину! Мигом!

Смыв наскоро мыльную пену с лица, я рванул по витой широкой мраморной лестнице на первый этаж, где располагались наши рабочие помещения и кабинет начальника.