Улица Вокзальная, 120 - страница 21

Зачем понадобилось Коломеру собирать материалы этого стародавнего дела? Я тщательно просмотрел статьи, опубликованные в свое время в местной прессе.

– Это открывает перед вами новые горизонты? – поинтересовался комиссар, наблюдая за тем, как я перебираю пожелтевшие вырезки.

– Нет. Во всяком случае, не Джо Эйфелева Башня повинен в смерти Коломера,– ответил я, постучал пальцем по фотографии гангстера, украшавшей одну из вырезок.

– Хе-хе-хе! Как знать? – ухмыльнулся он.– Так ли уж невероятно появление призрака в таком городе, как Лион, кишащем спиритами, теософами и прочими мистиками?

Было уже поздно. Я поднялся со скрипучего стула.

– Перед тем как зайти к вам, я побывал на Монетной улице,– сказал я.– Захотелось самому подышать этим воздухом. Ничего особенного я там не обнаружил и вполне мог бы утаить эту незначительную прогулку, если бы не был почти уверен в том, что хозяин гостиницы проинформирует вас о ней. Словом, не устремляйтесь по ложному следу. Я представился родственником Боба и довольно витиевато распространялся о его невесте, сестре, тетке, детской краснухе и т. п. И все это, как уже было сказано, довольно безрезультатно. Хозяин говорит много, чтобы не сказать ничего, и, как мне кажется, в общем-то мало что знает…

– Благодарю вас,– многозначительно произнес комиссар, провожая меня до двери.– В наших обоюдных интересах ничего не скрывать друг от друга.

Я глубокомысленно кивнул. Что не помешало мне, когда я спускался по сырой лестнице, отдаться легкому приступу веселья.

Натолкнувшись в тумане на трех туземцев, я выяснил у них, в каком направлении от площади Белькур находится улица Альфреда Жарри, и в раздумье зашагал к жилищу адвоката.

Итак, Коломер почувствовал настоятельную необходимость срочно отправиться в столицу. В попытке осуществить свое намерение он готов был незаконно пересечь демаркационную линию. Купил два билета до Сен-Машеншует. Зачем? Затем, по-видимому, что человек, который должен был его сопровождать, уже ждал его на вокзале. Что это был за человек? Девушка в макинтоше? Убийца? Если глаза мои меня не обманули, убийца и девушка – одно и то же лицо. Разумеется, в разговоре с нье я усомнился в том, что Коломер мог купить билет своему убийце, но все мои возражения были не более чем данью нашей политике «взаимного доверия». Иными словами, условностью и лицемерием.

Мой довод против покупки билета попутчику-убийце звучал бы убедительно, если бы облик Коломера соответствовал тому портрету, который нарисовал мне комиссар. Но таким ли уж безумно растерянным выглядел Коломер? Я наблюдал за ним всего несколько секунд, но могу заявить со всей определенностью: нет. Он был взволнован, это верно, но не напуган. А когда почувствовал, что в него стреляют, на его лице не отразилось ничего, кроме горестного недоумения. Он не был готов к такому повороту событий.

Как бы то ни было, целью поездки являлась улица Вокзальная, 120; таинственный адрес, который при не менее драматических обстоятельствах прошептал мне другой человек: обеспамятевший из концлагеря. Есть ли какая-нибудь связь между этими людьми? И есть ли какая-нибудь связь между Вокзальной (Париж, 19-й округ) и Монетной улицей в Лионе, при том что и ту, и другую облюбовали арабы?

Тут я наступил на ногу какому-то прохожему. Не желая, чтобы он понапрасну терпел от меня эту неприятность, я поинтересовался у него, далеко ли до улицы Альфреда Жарри. Он ответил, что я нахожусь как раз на ней.

Дом № 26 выглядел более чем пристойно. Квартиросъемщик первого этажа ничем не уступал фасаду дома, в чем я без труда убедился после того, как молчаливый, болезненного вида лакей ввел меня в просторный кабинет, где меня поджидал хозяин с сигаретой во рту.

Мэтр Жюльен Монбризон явно не производил впечатление человека, несущего на себе груз непомерных лишений. Он выглядел упитанным, жизнерадостным, ничуть не изменившимся с той поры, как мы встречались с ним в Париже несколько лет тому назад. Приятная округлость, без малейшего намека на вульгарность. Несмотря на мощную комплекцию, он обладал элегантностью и даже некоторым изяществом. Лишь один изъян омрачал его облик. Как последний авантюрист, он обожал украшать свои пальцы перстнями, выбор которых откровенно изобличал в нем дурной вкус. Сегодня, к примеру, он напялил золотую печатку с вправленными в нее бриллиантами, один из которых, плохо сочетаясь с двумя другими, превращал это дорогое украшение в базарную поделку. Впрочем, это была вполне простительная слабость, ничуть не умалявшая присущих этому человеку достоинств. А был он находчивым, хитрым, обладал красноречием циника (мы распили вместе не одну бутылочку) и обаянием приятного собеседника.