Улица Вокзальная, 120 - страница 40

– Поехали к нему в гости,-сказал он.– Какой-то из этих ключей должен подойти к его двери. Если, конечно, у вас есть такое желание…

Желания у меня не было, однако я понимал, что отказ от этого приглашения выглядел бы по меньшей мере странно. Дав согласие, я втиснулся между двумя уже сидевшими в машине инспекторами, и мы поехали.

Меня охватило волнение, когда один из полицейских стал просовывать ключ в замочную скважину. Догадается ли он, что замок уже отпирался отмычкой? Нет, Марк сработал на славу. Полицейский ничего не заметил… и вдруг я подумал, что все это не имеет никакого значения.

Квартира Поля Карэ предстала перед нами такой же, какой мы оставили ее накануне. Я сделал вид, что захвачен процессом обыска, хотя в душе посмеивался над ищейками. Не обнаружив ничего впечатляющего, Бернье начал уже было утрачивать веселое расположение духа, как вдруг заметил нечто такое, что в прошлый раз ускользнуло от моего внимания.

– Да это торговец вразнос,– загудел он.

Достав из шкафа чемодан, он вывалил на пол целую гору перчаток.

– Зимние, летние,– ворчал он.– Гм… На любой вкус… Здесь есть над чем подумать…

Парень во всех отношениях осмотрительный,– убежденно произнес я.– Вы обратили внимание на скромное содержимое его бумажника? Самое необходимое, ни одной лишней бумажки…

– Вы хотели сказать – компрометирующей?

– И вся квартира, прибранная и опрятная, свидетельствует о любви к порядку и осторожности.

– М-м… да. Но и самые осторожные оставляют иногда нечто такое, что приводит их со временем на эшафот.

– Ну! – воскликнул я с деланным негодованием.– Уж не собираетесь ли вы обезглавить труп?

– Это образное выражение.

И словно в подтверждение пророчеств комиссара о досадной забывчивости, жертвами которой становятся порой даже самые искушенные преступники, рывшийся на кухне полицейский вскрикнул и подозвал своего шефа.

Деликатно, двумя пальцами, держал он извлеченный им из старого ботинка револьвер.

– Каково! – затрубил Бернье.– Что я вам говорил?

Он наклонился над оружием, не прикасаясь к нему, пожирая глазами, обнюхивая. Чем не собака, стоящая в нерешительности перед сомнительной костью? Выдержав паузу, он красноречивым жестом призвал нас в свидетели. Прожилки на его лице еще больше раскраснелись. Казалось, револьвер его явно заинтересовал.

– Хлопушка иностранного производства, – изрек он наконец.– Автоматическая. Оснащенная глушителем. Вероятно, 32-го калибра.

– Это наводит вас на мысль? – поинтересовался я.

– Так же, как и вас.

Я начал яростно отнекиваться. Нет у меня никаких мыслей. Не обращая на мои слова никакого внимания, они возобновили поиски, после того как комиссар, решившись наконец взять в руки револьвер, бережно завернул его в носовой платок и положил в ящик. Меня так и подмывало сказать им, что ничего они здесь больше не найдут, но я не знал, как это сделать, не вызвав подозрений. Поэтому мне пришлось терпеливо ждать, пока они сами убедятся, что пистолет – единственная находка в этой квартире. И только после того, как они окончательно в этом удостоверились, мы вернулись к машине.

Комиссар протянул мне руку. Красноречивый жест, дававший понять, что он вдоволь на меня насмотрелся. Его слова подтвердили мои предположения.

– Благодарю вас, что вы взяли на себя труд опознать вашего… гм… вашу жертву и поехали с нами,– сказал он.– Но у меня еще уйма работы, и не в моей власти приглашать вас в свидетели всех обстоятельств расследования. Оставьте телефон, чтобы я мог разыскать вас в случае необходимости.

– Так и быть,– согласился я,– но не бросайте меня на полдороге. Такси ходят редко. Подвезите до площади Белькур. Это вам по пути.

Он внял моей просьбе, и спустя десять минут я прибыл в «Бар в Пассаже». Если меня и изгнали из него в свое время за неплатежеспособность, то теперь, надо честно признать, я делал все, чтобы смягчить, а то и предать забвению этот инцидент моей молодости. Бар был почти пуст. Я расположился в углу и заказал кружку пива.

К часу аперитива бар постепенно наполнился завсегдатаями, в числе которых оказался и Марк Кове. Я ввел его в курс последних событий, после чего мы пустились в пустые разговоры о том о сем, которые прервали, чтобы пойти подкрепиться. Покончив с десертом, мы вернулись в «Бар в Пассаже». В десять часов телефонный звонок разбудил гарсона. Все такой же пыльный, но чуть более собранный, этот достойный господин устремился к нашему столику, являя собой воплощенную подозрительность.