Улица Вокзальная, 120 - страница 47

Настенные часы пробили девять. Я подождал еще минут десять, взял телефон и набрал номер агентства печати Лекту.

На вопрос:

– Мадемуазель Шатлен у себя?– получил ответ:

– Нет, месье. Мадемуазель Шатлен отпросилась. На несколько дней. Грипп.

Я надел пальто, шляпу, вышел в холодное утро и спустился в метро. Поднялся я из него лишь после того, как, по моему предположению, наверху окончательно рассвело.

Прежде чем позвонить в дверь квартиры своей бывшей секретарши, я приник ухом к замочной скважине. Этот неблаговидный поступок, который тщетно было бы искать в «Правилах хорошего тона» Поля Робо, не раз оказывал мне неоценимую услугу. Вынужден заметить, что талант большинства моих коллег ограничивается такого рода интересом к грязному белью. Но на сей раз прием мне не помог. Не услышав ничего интригующего, я нажал кнопку звонка.

– Кто там? – раздался простуженный голос в промежутке между двумя хлюпаньями носа.

– Это я. Нестор Бюрма.

Последовало глухое восклицание.

– Бюрма? Вы, патрон? Минутку.

Дверь отворилась.

Кутаясь в домашний халат, надетый поверх пижамы, в разрозненных тапочках без задника на босу ногу, со спутанными волосами, без грима, поминутно поднося к покрасневшему носу скомканный в шарик миниатюрный платок, Элен Шатлен выглядела куда менее привлекательной, чем когда раскрывала свои прелести навстречу солнечным лучам Канна.

Однако от ее тела по-прежнему исходил волнующий аромат туалетной воды и пудры, лицо, несмотря на отсутствие косметики, отнюдь не утратило привлекательности, а в глазах под тонкими черными бровями я читал льстящую моему самолюбию радость встречи.

– Входите,– пригласила она.– Только вы способны на такие сюрпризы. Я не обнимаю вас, но сердцем с вами.

– Боитесь заразить гриппом?

– О Господи, неужели так заметно?-встревожилась она.– Нет, просто это выглядело бы непристойно. Ведь я принимаю вас в спальне…

– Очень любезно с вашей стороны…

– …поскольку это единственная отапливаемая комната во всей квартире. Так что не заблуждайтесь на этот счет, патрон.

Она со смехом придвинула ко мне стул, оправила кровать и улеглась под одеялом. На низком табурете на расстоянии протянутой руки рядом с медикаментами стояла электроплитка с чайником. Нет, болезнь не была предлогом, удерживающим Элен в спальне. Голос, остававшийся простуженным на протяжении всей нашей беседы, служил тому лишним доказательством.

– Не хотите ли чаю? – предложила она.– Настоящего? Кроме того, у меня есть немного рома. Только если вы сами себя обслужите.

Я принял предложение. Она деликатно высморкалась.

– Уж не рассчитываете ли вы на мою помощь в задержании какого-нибудь семидесятилетнего прохвоста?

Она была в хорошем настроении и вполне владела собой, ни тени взволнованности. Я рассмеялся.

– Вы себя недооцениваете. Почему бы мне не прийти к вам ради собственного удовольствия? С тех пор как я освободился из лагеря, я общался только с мужчинами. Вот у меня и возникло вполне естественное желание полюбоваться на красивую мордашку старой знакомой. Марк Кове, Монбризон и прочая компания – люди очень милые, однако…

– Марк? Вы его видели?

– Да, в Лионе. Он теперь там со своей газетой.

– Я слышала, что «Крепю» эвакуировалась, но не знала куда. Как поживает Кове?

– Неплохо. Слегка спал с лица, как, впрочем, и все мы. Одному лишь Монбризону удается сохранять вальяжность.

– Монбризону?

– Жюльену Монбризону. Адвокату. Он как-то заходил в наше агентство. Неужели не помните? Такой солидный, в перстнях.

– Нет.

– Приятель Боба… Друг, если хотите.

– А-а… А что Боб, как он? Мне о нем ничего не известно.

– Боб? Погиб… Я видел его всего лишь несколько секунд. Его убили на моих глазах на Перрашском вокзале,– рубанул я наотмашь без всякой подготовки.

Она мгновенно приняла сидячее положение. Ее бледное лицо посерело, круги под глазами обозначились отчетливее.

– …Убили! – воскликнула она.– Что за шутки, патрон?

– Я не шучу. Коломера убили так, как я вам рассказываю.

Она смотрела на меня с напряженным вниманием. Со своей стороны я делал то же самое. Света пасмурного дня вполне хватало, чтобы я мог следить за выражением ее лица. Она была потрясена, ибо все мы в агентстве любили Коломера, но не обнаруживала каких-либо подозрительных эмоций.