Улица Зелёная - страница 5
– Уда-ар! Го-ол! Ура-а! – несётся с террасы, и вся улица отвечает громкими криками. А белки уж и след простыл.
Матвей стоит за калиткой. Он смотрит на ту сторону, наискосок, туда, где кончается забор детского сада и начинается лес. Сегодня старшая группа собирает в лесу шишки. Из них будут делать зверей, человечков, Чебурашек. Шишек надо много – для младшей группы тоже. Матвей видит: на опушке, меж кустов и деревьев, бродят знакомые люди: наклонилась, положила шишку в корзину строгая Зоя Петровна, пробежала девочка с бантами. Матвею тоже хочется собирать шишки, но он обещал прабабушке к детскому саду и на десять шагов не подходить. Конечно, шишек хоть целое ведро можно насобирать и у себя на участке, но зачем отдельный человек будет их ни с того ни с сего собирать?
«…Мяч на правой стороне поля… Сильным ударом кто-то подаёт мяч на штрафную площадку…»
Почему голос Озерова всё приближается? Почему Озеров кричит уже в самое ухо Матвею? На кого злобно рычит Гамбринус, запертый за калиткой?
Матвей в удивлении оборачивается. Рядом с ним стоят рыжая корова и рыжий телок, объедают листочки на молодом вишнёвом деревце, которое прадед высадил на улице. За коровой стоит её хозяин – Матвей знает его. Он живёт в своём доме на той стороне, а по ночам сторожит детский сад, поэтому его зовут сторож. Кроме рыжей коровы с телком у него есть ещё толстая свинья и толстые розовые поросята. Он для них из кухни детского сада носит полные вёдра всяких объедков и очистков. И все ребята знают, что поверх забора у него натянута проволока с колючками, чтоб мальчишки к нему за яблоками не лазали…
– Здравствуйте, – вежливо говорит Матвей сторожу.
Но тот не отвечает: наверно, не слышит. Сторож глядит себе на живот. На животе у него висит транзистор. Из транзистора несутся крики. Наша команда атакует ворота противника.
– Давай, давай! – торопит сторож и притоптывает ногой. Непонятно, кого он торопит – футболистов или корову и телка, чтобы живей объедали вишнёвое деревце?
Матвей срывает клок травы и протягивает маленькому бычку. Тот осторожно берёт траву мягкими губами, потом вдруг дёргает травинки и жуёт. Матвей гладит его шелковистую морду, твёрдые бугорки на лбу, где вырастут рожки.
– Знаете, – говорит Матвей сторожу, – прадед нарочно сюда вишенку высадил, чтоб на улице было красиво, а не чтоб коровы ели.
– Вам-то какая прибыль? Всё одно урожай мальчишки оберут, вам не достанется, – отвечает сторож.
– Ну и пусть. Прадед сказал: весной зацветёт вишня – красота!
Сторож хмыкает:
– Красота! Из неё шубы не сошьёшь.
При чём тут шуба?
– А прадед сказал: красота будет для всех прохожих, – упорствует Матвей.
– Больно добрый твой прадед, – недовольно говорит сторож.
– Да, он добрый, – соглашается Матвей.
– И больно умный, – прибавляет сторож так сердито, словно добрым и умным быть плохо.
– Конечно, умный, – соглашается Матвей.
– Го-ол! – вдруг кричит сторож.
Корова шарахается, бычок скачет, обгоняя её, и сторож идёт вслед за ними дальше по улице и уносит с собой шум и крики стадиона.
Матвей последний раз взглядывает на опушку. Теперь уж никого не видно: все углубились в лес. И вдруг…
И вдруг из кустов вынырнули две фигуры. Пригибаясь, таясь, они пересекают солнечную улицу. Они всё ближе. Конечно, Матвей сразу их узнал: впереди бежит Панков, он тащит за руку Дёмочкина. Кудряшки на Дёмочкине вздрагивают, глаза полны испуга. А кто бежит за ними на тощих ногах? Ну ясно, Пискля! И уже слышно, как он канючит тонким голосом:
– Я с ва-а-ами… А то скажу Зое Петровне-е-е…
Они, запыхавшись, останавливаются возле Матвея. У каждого за пояс заткнута пустая сумка для шишек.
– Пусти скорей, пусти скорей, – говорит Панков, – пусти, пока никто не видел!
Матвей приоткрывает калитку. В щель вихрем вырывается с участка Гамбринус. Он скачет на задних лапах, стараясь лизнуть каждого гостя в нос. Он любит гостей.
– А петух где? – спрашивает Пискля из-за спины Дёмочкина.
– Заперт он в сарае.
Тогда храбрый Пискля вылезает вперёд.
– Мы удрали! – объявляет он.
– Мы бы ещё раньше сбежали, но Дёмочкин задумался, – объясняет Панков.