Улигер - страница 3
У ночлега и портить сон
Отравляя ядом своим.
Разделю ка я лучше его,
Мясо жесткое птицам отдам,
Шкуру крепкую сам возьму…»
Острым зубом надрезал Кэртё
Шкуру волка и сплюнув шерсть,
Что набилась в горло его,
Шкуру эту быстро стянул,
Не запачкав кровью ее.
И задумался, как с ней быть.
Тут остыл после битвы малец,
И подумав решил Кэртё,
Что негоже ребенку спать
Голышом в холодной степи.
Шкуру волчую просушил,
И на тело накинул свое,
Ноги — руки в лапы продев,
Остальное брюхом прикрыв.
Посмотрел на себя потом.
«Эй, — сказал, — а велик же волк!»
И уснул богатырским сном.
С той поры прозывался Кэртё
У людей Боорим Шэгы,
Что в наречии древнем Урхён
Означает — Волчьи штаны.
Утром проснулась мать и увидев волка вместо сына решила, что сын съеден — схватила кнут и хотела перебить ему хребет, но тут проснулся Кэртё, и открыв один глаз спросил, зачем это мать собирается его убить, потом встал и сказал, что убил пришедшего за жеребенком волка, снял с него шкуру и решил ее одеть по таким-то причинам. И добавил, что негоже женщине спать.
Кэртё убивает льва и узнает о своем безотцовстве
С той поры подрос богатырь
И постиг науку стрельбы,
Научился стрелу метать
Так, что гордый орел степной
Торопился скрыться из глаз
Молодого стрелка скорей.
Как побил он множество птиц
И принес на обед домой
Похвалится пред матерью тем,
Так сказала ему Гюлель:
«Нам и за год столько не съесть,
А в округе на сотню дней
Не отыщется птиц теперь…»
Попеняла сыну Гюлель,
Что немало тварей живых
Погубил-истребил без нужды…
Вновь за дичью собрался Кэртё,
На охоту собрался вновь.
Оседлал своего лончака
Алтанжи Хулыга, накрыв
Толстым войлоком спину его,
И седло положил поверх.
Подтянул подпругу — стянул
Крепко, ногу в бок уперев,
Брюхо к самой спине прижав.
Стремена отмерил. Потом
В налуч кожаный свой вложил
Не украшенный детский лук,
Укрепленный рогами трех
Раз по десять быков степных,
И изюбров жилами трех
Тесно склеенный с двух сторон,
Сверх обтянутый лыком берез,
Что растут на склонах Шенё.
На бок правый повесил тул,
Тридцать стрел в него положив
Остриями стальными вверх.
На переднюю луку седла
Свитый в кольца повесил ремень.
Сам вскочил на него потом,
На охоту поехал в степь.
Удалившись на сотню дней,
Он от юрты, в которой жил,
Увидал вдали табуны,
Хээлхий что с сынами пас.
Не доехал еще до них
И на выстрел, как лев напал,
Подобравшись в высокой траве
Незаметно, на те табуны.
Испугались льва пастухи,
В страхе-ужасе бросились прочь,
От своих убежав табунов.
Удивился тому Кэртё:
«Видно дело важное их
Прочь позвало, когда напал
Тигр жестокий на их стада,
Утащить захотел коней,
Жирных меринов уволочь,
Тучных маток украсть решил,
Жеребят молочных сожрать.
Для чего иного могли,
По причине какой еще
Пастухи оставить могли
Табуны разбойнику льву?»
Поразмыслив потом решил:
«Знать помочь им надо тогда,
Надо мне поберечь табуны,
Льва-разбойника усмирить,
Чтоб вернувшись найти смогли
Без изъяна свои стада.
Так положено поступать добрым людям,
Иначе как без обычья соседского жить?».
Так сказал Кэртё, и в тот час
Лук и стрелы в руки не взяв,
Алтанжи Хулыга бока
Крепко сжав ногами, догнал (перевод короткой фразы означающей «посылание» коня в галоп)
Льва того, ухватил за хвост
Ловко сильной своей рукой,
Вверх поднял, раскрутил слегка
И, о землю ударив, убил,
А убив его, шкуру снял
Но теперь не понес домой,
А под камнем спрятал в степи,
Отваливши одной рукой
Глыбу, что человек не могло
Сорок сильных и то поднять.
Тут вернулся назад Хээлхий (Заика)
Подгоняя своих сыновей,
Порешив останки собрать,
Понадеявшись хоть костей
Жеребят да кобыл собрать,
Что разбойник-лев не доел;
Шкур попорченных хоть собрать
Понадеявшись. Табуны
Без изъяна нашли, мальца
Увидали они. Тогда
Стали спрашивать у него:
«Как так вышло, скажи ты нам,
Что разбойник-лев не покрал,
Не сгубил табуны коней,
Не убил молочных кобыл,
Длинноногих не съел жеребят,
Что кобылы те кормят?» Так
Вопрошали трусы Кэртё.
Рассказал им тогда малец,
Мол за дичью поехав в степь,
От родимой юрты своей,
Где оставил мать, увидал,
Мол, вдали табуны коней,
Жирных меринов углядел,
Тучных маток, мол, увидал,
Да молочных при них жеребят.
Ай, еще не доехал, мол,
И на выстрел, напал на них