Ультранормальность. Гештальт-роман - страница 10

– Нам надо разобраться с этим, – произнес он успокаивающе. – Помнишь, что он сказал? Что родственники могут погибнуть. Он все знал. Он все предвидел наперед.

Она послушно кивала головой, а руки прижимала к груди.

– Это не совпадение…

– Нет, – прошептала она.

– Охранник говорил что-то про партию. Что их местное отделение проводит такие мероприятия. И если кто-то знает этого человека, то мы найдем его там.

Она кивнула в знак согласия.

– Хватит сидеть на камнях!

Она медленно сползла с плиты, и они вместе направились в сторону, противоположную Инфекционной клинической больнице №3.

Когда все разошлись, стало не так душно.

Федор расстегнул верхнюю пуговицу и потянул воротник. Хотя семья уже освободилась от основной массы похоронных хлопот и полным ходом проводила поминки, мысли Федора о том, кого он винил в произошедшем, никак не выголавливались наружу. Он считал это странным, так как сам он был ближе всех к матери, но именно сейчас не чувствовал внутри себя абсолютно ничего. Ни боли утраты, ни сожаления, ни скорби по ушедшей. Называя это переутомлением, он как бы даже оправдывал себя.

Отец, до сих пор общительный и разговорчивый, замкнулся в себе. Даже сейчас, когда ушли последние гости, он сидел в углу и продолжал выжимать бутылку коньяка, не торопясь наполняя и опустошая крохотную рюмочку. Иван сидел напротив Федора, одетый не по случаю в широкую куртку-бомбер, синие грязные джинсы и клетчатую рубашку с блямбой малоизвестной английской фирмы на кармане. На его лице отражалась динамика мысли, хотя и не сказать, что богатая. Глаз украшал здоровенный фиолетовый синяк, о котором гости не расспрашивали разве что из чувства такта.

– А это откуда? – Федор поводил рукой в воздухе напротив своего левого глаза.

– Фингал что ли? – уточнил брат-близнец. – Да за герцогиню на забиве впряглись с ультрасами из динамиков. Одна падла аргументом приложила, до сих пор челюсть хрустит…

Иван отложил в сторону вилку из столового серебра, потянулся к бутылке водки, полной только наполовину, и не наливая в стакан, отхлебнул прямо из горла.

– А ты какую-то бабу нашел?

– Откуда ты это?..

– Вчера приходила. Сначала на шею кинулась, потом начала молоть что-то про акабов, что надо телегу писать, ехать в ментовку. В общем, я ей доступно объяснил, что она попутала, и что по мусарням шататься русской бабе немазёво.

– Лапал опять?

Иван допил залпом оставшееся содержимое бутылки, а потом приставил ее к подбитому глазу как подзорную трубу, и посмотрел через нее на Федора.

– Ага…

– Охренеть…

Несмотря на то, что поминки тянулись практически весь день, Федор так и не прикоснулся к еде. Только сейчас, разглядывая салат, он понял насколько устал за ту неделю, что прошла после печальных известий. Но еда все равно не лезла в рот. Шутки ради можно даже человека нанять, чтобы доел все салаты после застолья. Триста рублей за тарелку. А что?

Инфаркт – нередкое явление для пятидесятидвухлетней женщины, но смерть от инфаркта просто не укладывалась у него в голове. Особенно после таких случайных и пугающих пророчеств, с которыми он столкнулся в ДК. Для всей родни смерть Ирины Стрельцовой оказалась громом среди ясного неба, но только не для него. И только для него она виделась не только чем-то немыслимым, но и неизбежным.

Он достал из кармана небольшой планшетик, не многим крупнее смартфона, на котором помимо серебряного яблока отображалась надпись «iSecretary». Их еще называли «ай-секами». Нейронная сеть с характером и свойствами друга, которая не подведет. Так их позиционировали, когда выпустили на рынок. Хотел сперва спросить устройство насчет этого, а потом тут же убрал в карман.

– Карманный секретарь, который от швабры остался? – уточнил брат.

– Да. Больше мне ничего не надо.

– А больше ничего и нет, – добавил брат. – Еще книга была – «Кризис реализма». На нее кот насрал. Лежит сейчас в ванной, на змеевике сохнет.

Иван одобряюще и понимающе кивнул. Он-то никогда не интересовался гаджетами, так как в драках разбил не один телефон. В том числе и об чей-то жбан.

– Я знаю кто ее убил… – произнес Федор тихо, чтобы слышал только брат-близнец.