Улыбка Элли - страница 9
– Элли, пожалуйста, – произнес Ли с заметным беспокойством и заботой в голосе. – Сделай то, что просит доктор.
Элли вытерла очередную слезу и, не в силах противиться, сказала:
– Хорошо.
Врач слегка коснулся ее хрупкой руки.
– Вот и отлично. А теперь я хотел бы тебя осмотреть, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке, и определить, что нам ожидать в дальнейшем. Ну а потом мы попробуем справиться с твоей головной болью.
– Но ведь она просто упала в обморок, верно, док? – прошептал настороженно Ли.
Наступила тишина, Элли заметила, как доктор Лундстрем нахмурил брови. Его взгляд показался ей встревоженным и в то же время ободряющим. Элли едва заметно кивнула в знак согласия на осмотр.
Врач откашлялся, глубоко вздохнул и, слегка улыбнувшись, ответил:
– Ли, будь добр, оставь нас на пару минут. Я осмотрю твою жену, и вы отправитесь домой.
Ли стоял в замешательстве, не решаясь оставить Элли, но наконец, решившись, кивнул, и врач проводил его доброжелательным взглядом. Элли слышала удаляющиеся шаги Ли, и вновь доктор повернулся к ней.
– Прости за неудобства, но мне придется включить еще одну лампу.
Элли закрыла глаза, и врач щелкнул выключателем. Затем он закрыл дверь, которую Ли по невнимательности оставил открытой.
Оставшись наедине с доктором, Элли решилась задать вопрос, который мучил ее с тех пор, как она очнулась.
– Доктор, я…
– Ты просто потеряла сознание, детка, – не спешил развеять ее сомнения док, проверяя пульс, – просто потеряла сознание. Переволновалась в день своего венчания или же это реакция организма на приступ эпилепсии, – предположил он.
Последовавшее молчание лишь подтвердили его подозрения.
– Тебе было тяжело, Элли?
Элли покачала головой, боль вновь пронзила ее тело.
– Нет, как обычно.
– Долго это продолжалось? – опять спросил врач, приложив холодный мокрый компресс Элли на лоб, и потянулся за тонометром, чтобы измерить давление.
– Две… три минуты, наверно столько. Я готовилась к церемонии. Я… я думала, что справлюсь с этим. Смогу забыть о боли и просто венчаться, я думала, что никто… никто не узнает.
Врач промолчал и лишь записал показания тонометра. Ему нечего было сказать, он думал так же: организм просто восстанавливал силы после приступа. Слабость, ощущение дезориентации, головная боль сделали свое дело. Глупо было надеяться, что она сможет скрыть симптомы болезни от окружающих. Глупо, но она все-таки отправилась на свою свадьбу.
С невозмутимым видом врач снял манжету тонометра с руки Элли и взял со стола градусник.
– Несмотря на приступ, как ты себя чувствовала?
– Нормально, – прошептала Элли и тут же повторила более уверенно: – Нормально.
Он окинул ее недоверчивым взглядом.
– Ты регулярно принимаешь лекарства?
Элли кивнула, градусник начал пищать и, вынув его, врач посмотрел на температуру.
– Я их ненавижу.
– Я знаю, – ответил док и помог ей присесть на кушетке.
Затем снял с шеи стетоскоп и начал прослушивать Элли.
Она отлично знала все процедуры и знала, что будет дальше, знала наизусть все вопросы, которые врач будет задавать.
Потом он помог ей прилечь и начал готовить шприц.
– Сейчас будет немного больно, словно комариный укус. – Он протер руку Элли спиртом.
Элли глубоко вздохнула и зажмурилась в ожидании.
– Ли очень долго не было в Сандауне и на ранчо, но он неплохо держится, верно?
– Но ведь он не знает ничего о твоей эпилепсии, не правда ли, Элли?
Элли хотела промолчать, но не смогла.
– Кое-что знает.
– Элли…
– Знаю, – начала Элли, – я должна была поговорить с ним, предупредить его о том, во что он ввязывается, но я не хотела говорить сегодня. Мне нужен был еще один день. Я хотела все рассказать, но не сегодня.
Врач убрал использованный шприц и остатки лекарств.
– Он должен знать все, вплоть до мелочей, чтобы понимать, чего ожидать, – произнес он и заботливо похлопал Элли по руке. – Знать, как реагировать.
Элли не смогла сдержать слез.
– Почему… почему именно со мной?
Годы страданий и злости, жалости к себе из-за разбитых надежд.
– И почему… хотя бы один день, этот день не мог обойтись без… – Элли разрыдалась.
– Милая, – улыбнулся док и продолжал более настойчиво: – Всего лишь один день, один плохой день в череде хороших, которые, несомненно, настанут.