Улыбки темного времени. Цикл историй - страница 27

– Конечно, всё найдём! В лучшем виде! Сейчас как раз смена приятная и сговорчивая! А тут конфет много, можно их тоже угостить – тогда всё быстрее получится! – бодро ответила всё та же рыжеволосая девушка, которую, как выяснилось, звали Надя.

– Как здорово, Надя! Спасибо вам всем! У меня словно день рождения какой-то! – снова обрадовалась Лариса.

– Так и есть! Ты ж могла голову разбить, а сама цела! Это и есть день рождения! – ответили ей соседки.

– Точно! И надо Лёшу поблагодарить за праздник! Вот без него бы мы одной гречкой обошлись! – вспомнила Лариса и потянулась за телефоном.

«Алексей, привет! Спасибо большое за прекрасные цветы, апельсины и конфеты! Я теперь в общей палате номер 3! И благодаря Вам у нас тут настоящая вечеринка!» – Лариса волнуясь набила сообщение на телефоне и отправила его.

Чаепитие прошло весело и вкусно и в самом деле напоминало какой-то праздник. Лариса так переполнилась радостью, что заснула с конфетой в руке. Соседки затихли и накрыли её одеялом.

– Не девушка, а фейерверк! С ней стало как-то радостнее, не находите? – улыбнулась Надя.

– Да-да, радостнее, в разы! Смотрите, как маленькая девочка с конфетой в руке заснула! Сейчас растает! Давайте на блюдце её положим! – предложила пожилая Клава.

– Попробуй отними! Держит крепко! Правильно, счастье своё беречь надо! Просто так никому не везёт, а уж повезёт – береги! – изрекла серьёзная Тоня, аккуратно высвобождая конфету из цепких объятий Ларисиных пальчиков.

А Ларисе снова снились удивительные сны, наполненные яркими красками, солнцем и красотой. Теперь в них стало меньше хаоса и прибавилось радости. Она, радость, искрилась розовым и переливалась золотым в воздухе, который был переполнен ею. Был там и песчаный берег, и море, и уютный домик. На берегу в красивом, развевающемся на ветру платье с высоким широкоплечим мужчиной танцевала сама Лариса. Рядом носились их дети – мальчик и девочка, повизгивая от восторга. Лариса чувствовала тепло и защиту крепких, любящих рук на своей талии. Её наполняли нега и блаженство. Но она никак не могла увидеть лицо своего супруга. Вдруг что-то зажужжало у неё над самым ухом, и её мужчина заговорил: «Не бойся, я прогоню её!» И перед тем, как сонная дымка растаяла, Лариса увидела лицо Алексея.

Она открыла глаза. В окно палаты светило солнце. На тумбочке вибрировал её телефон. Экран настойчиво мигал, показывая одно слово «Алексей».

«Счастье есть! – подумала Лариса. – Но всё начинается с радости!» – и, светясь от того и другого, взяла трубку.

Светлана наблюдала за своей подопечной и видела труд, борьбу, любовь, а ещё огромную усталость. По лицу пробегали судороги, и чистый, красивый лоб покрыли бисеринки пота. В глазах её стоял немой, но красноречивый вопрос «когда уже!?» Светлана взяла её за руку и продолжила мягко руководить процессом, продышивая каждую схватку вместе с рожаницей. Свободной рукой акушерка массировала будущей маме низ спины и крестец, приговаривая, что ещё совсем немного, и главная встреча её жизни состоится. Рожаница извивалась, принимала разные позы и крепко стискивала руку Светланы. Та терпела и продолжала дышать вместе с подопечной. «У девочки крепкая хватка, значит, силы ещё есть – это хорошо!» – как бы мимоходом отмечала она про себя. Проходило, отпущенное природой время, и, как казалось, на последних ресурсах являлась миру новая жизнь. Громкий, возмущенный крик возвещал о её приходе. И уставшая, но счастливая родильница, потрудившаяся на славу, обессиленно опускалась на подушки. Принимая на руки своего самого родного и близкого в эти минуты человека, она трогательно прижимала его к груди и гладила по крошечной, гладкой головке. Светлана всегда украдкой плакала, дождавшись этого сокровенного момента, повторяющегося снова и снова, в новых жизнях и судьбах.

Её работа была тяжелой и лёгкой одновременно, потому что была наполнена до самых краёв ответственностью и радостью. Светлана была акушеркой, принимающей домашние роды у тех, кто был здоров, осознан и понимал, на что идёт. Или же у тех, кто просто не успевал доехать до ближайшего роддома. Она узнавала будущих мам за несколько месяцев до радостного события и всегда успевала привязаться к ним, проникнуться их жизнью, ожиданиями и страхами. Впрочем, после родов Светлана не покидала своих подопечных, работая и патронажной сестрой, и маминой помощницей, а чаще просто утешительницей. Домашняя акушерка видела женщину в расцвете её материнства, наблюдая, как та плавно распускалась, подобно бутону цветка, и давала новую жизнь. Это был одним из главных смыслов Светиной жизни.