Уникум - страница 10
Родион почувствовал, что губы его готовы заплясать. Но он овладел собой и холодно пояснил:
– Да, Кошарский, меня не любят женщины. И что? Я не терплю, чтобы вокруг меня увивались толпы ничтожеств вроде ваших прихвостней. Опять же – и что? Как все это может повредить моей репутации? Мне двадцать восемь, и я – затворник. Согласен, что в глазах обывателя это выглядит странно, но это не есть аморальное деяние! Может, вас интересует узор на моем нижнем белье? Уверяю, там нет нецензурных надписей, но если не верите, могу продемонстрировать!
Кошарский угрюмо молчал. Видимо, слов у него не осталось, а опуститься до выражений здесь и сейчас он не мог.
Родион вдруг понял, что все происходящее надоело ему по самое некуда.
– Не знаю, все ли вы высказали, но я ухожу. Оставьте меня в покое, – он попытался придать голосу равнодушие, но слова прозвучали несколько угрожающе. – Надеюсь никогда больше вас не видеть ни вместе, ни по отдельности.
Родион повернулся спиной к Кошарскому и его братии.
Не глядя на Егора, он поспешно двинулся к выходу. Отдавать Егорке приказания было ни к чему, он и так не отстанет ни на шаг. Прочь отсюда, иначе все усилия пойдут прахом. И так Родион удивлялся собственной выдержке.
Беседа получилась содержательная. Родион выяснил все, что требовалось. Ушки теперь стоило держать на макушке. Об эту отвратительную компанию из дома под солидной вывеской так легко было испачкать руки.
Родион вышел в коридор и стремительно пошагал вперед.
Глава 3
Егору пришлось поспешить. И сильно поспешить. Родион несся, как угорелый, стремясь поскорее покинуть здание Гильдии.
– Родька, подожди! – окликнул Егор брата, но тот почти бегом спустился с лестницы и исчез из вида.
Устремившись вдогонку, Егор сразу же заметил, что к входной двери откуда-то из-под лестницы бросился опозоренный вахтер. Возможно, ему строго запретили покидать свой пост, потому что он все еще был в тех самых брюках, в которых его недавно постигло несчастье.
Егору очень хотелось побыстрее проскочить холл, и он ни за что не остановился бы, но взметнувшаяся рука преградила ему путь, уперевшись в дверной косяк прямо перед его носом.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Егор. Выяснять отношения было некогда. Родион мог за это время убежать сгоряча Бог знает куда.
– То самое, приятель! – проскрежетал зубами оскорбленный охранник.– Ты передай своему боссу, пусть не выпендривается, если не хочет больших неприятностей… – и мощная лапа сгребла Егора за воротник. – И он еще крупно пожалеет о том, что сделал…
Интересно, почему охранник решил, что Егор будет смирно стоять и терпеливо ждать, пока его потреплют за шиворот? Егор с силой влепил детине каблуком по колену. Застонав от боли, вахтер согнулся и схватился руками за ногу.
– Ну, змееныши… Вы этот день еще вспомните… – провыл он уже за спиной Егора.
Иногда Егор жалел, что за годы пребывания в должности Стража он так и не занялся собой по-настоящему. Все-таки он не был телохранителем в обычном смысле этого слова и ненавидел ситуации, в которых приходилось прицельно махать конечностями. Хотя, конечно, должность время от времени ставила его именно в такие нелюбезные сердцу положения.
После стычки у двери жалость к описавшемуся вахтеру у Егора благополучно прошла, он прошмыгнул сквозь тяжелые тройные двери и выскочил на улицу.
Родион, сунув руки в карманы пальто, размашисто шагал по противоположной стороне набережной, вдоль гранитного парапета, и был уже в квартале от здания Гильдии.
Егор забрался в машину, поспешно развернулся на практически пустой проезжей части и догнал брата. Остановившись рядом с ним, Егор наклонился и распахнул правую дверцу:
– Влезай!
Но Родион повернулся спиной к машине и встал, навалившись на парапет.
– Босс, влезай, поехали!..
Увы, босс прикинулся, что оглох. А может быть и вправду был слишком на взводе, чтобы обращать внимание на призывы своего Стража. Егору ничего не оставалось, как снова выбраться наружу. Если боссу приспичило подышать ночным октябрьским воздухом, значит придется терпеливо ждать, когда это его желание пройдет.
Егор встал рядом и искоса взглянул на брата: