Уникум - страница 15
– Если кто-то перестает понимать меня с первого раза, это означает, дружок, что этот кто-то ведет какую-то свою игру… – Кошарский покачал головой и укоризненно добавил: – От тебя я этого не ожидал… Думаешь, я не знаю, что ты Березина для себя припасти хочешь?
Андрей вскинул голову:
– Джан Серфимович, я работаю на вас!
Кошарский раздул ноздри и ощерился:
– Не держи меня за дурака! Левачок ты гонишь, Андрюша… Обводишь меня, доброго и наивного старика, вокруг пальца… Смелый ты парень. Должен, вроде представлять, чем это может закончиться, – Кошарский помолчал, потом спросил с нежностью. – Проблемы, милый? Деньжат не хватает? Решил с дороги, наезженной трудами старого Джана, развилочку проложить?
– Я исполняю ваши поручения от и до!
– Верно. Но с некоторого времени, ты с еще большим рвением занимаешься собственными делишками. Я не терплю, когда мои люди работают на два фронта! Я наказываю подобную самодеятельность, и очень строго…
Андрей взглянул в глаза Кошарскому и, видимо, не смог скрыть охватившей его злобы:
– Воля ваша, Джан Серафимович. Если вы не хотите, чтобы я на вас работал…
– И не думай, дружок, что ты сейчас просто уйдешь и продолжишь гнать левачок. Ты останешься здесь, при мне, и думать забудешь о своей кустарной возне. Иначе будешь иметь неприятности, Андрюша.
Кошарский не стал бы сдавать Андрея и тем самым разглашать тайны хитрого бизнеса, идеологом которого он оставался по сей день. Но Андрей теперь уже не сомневался, что он в руках у старого хрыча.
– Так что подумай, Андрюша. Мне, конечно, жаль твоего мальчишку, но если ты не будешь благоразумным…
– Прекратите, Джан Серафимович! – перепугался Андрей.
Брови председателя взлетели домиком:
– Уж не думаешь ли ты, что я за столько времени не заметил твоего маленького звереныша и не разузнал хорошенько, откуда он взялся?
Андрей стиснул кулаки и промолчал. Возразить ему было нечем.
– Короче говоря, даю тебе карт-бланш, Андрюша, – процедил Кошарский. – Я хочу, чтобы Березин на коленях приполз ко мне, сжимая в одной руке вступительный взнос, а другую протягивая за членским билетом Гильдии.
Кошарский неторопливо натянул перчатки, вздохнул и совершенно спокойно закончил:
– Ладно, заболтался я с тобой. Жена, должно быть, заждалась. Да и водитель наверняка уже уснул в машине, меня дожидаясь. А тебе пора переодеться, а то от тебя скверно пахнет… Всего хорошего, Андрюша. Спокойной ночи, дружок.
Андрей послушно оскалился в ответ, проклиная своего заботливого начальника.
Едва лишь за Кошарским закрылась тяжелая входная дверь, Андрей выскочил из конторки и бросился в хозяйственную кладовую. Оставаться на вахте в пропахших мочой брюках он не больше не мог. Прежде, чем он сможет принять душ, надо было отыскать хоть что-нибудь на смену.
Отперев кладовую, Андрей щелкнул выключателем и окинул беглым взглядом большую комнату, которую едва-едва освещала совсем слепая лампочка. Пахло пылью и непросохшими половыми тряпками. Приглушенно ругаясь, Андрей пробрался через нагромождение вставленных одно в другое ведер, штабеля картонных коробок, мешков и пакетов. Покопавшись, он отыскал широкие линялые синие брюки, заляпанные во многих местах разноцветными каплями масляной краски. Все лучше, чем ничего.
Андрей быстро переоделся и вернулся на пост.
В темном вестибюле было прохладно и пусто. Все, кому следовало уйти, давно ушли.
Когда из-за колонны неожиданно выскочил оборванный паренек в черной куртке, скособоченных сапогах и шапочке с помпоном, Андрей, не желая тратить слова, грозно пошел на непрошенного гостя с намерением вытолкать его взашей, рывком хватил за грязный воротник…
– Эй, ты чего?! – заверещал паренек, и Андрей, переведя дух, с изумлением понял, что не узнал в оборванце собственного сына.
– Ну ты сегодня вырядился… – опешил Андрей. – Это уже слишком…
– Ты же сам послал меня… повертеться возле них, – пояснил Шурка с тревогой. – Ты что, не помнишь?
– Помню. Ну и как? – скептически усмехнулся Андрей. – Есть результат?
– Этот длинноволосый – жмот. А стриженный ничего… Вот! Добыл пять баксов, – довольно улыбнулся Шурка и полез в карман. – Пап, у нас какой курс нынче?