Унтер-офицер и другие - страница 19

В усадьбе было тихо. Царила какая-то особая, безжизненная тишина. Справа виднелись три длинных дома для слуг, слева тоже. Но нигде ни окно не стукнет, ни занавеска не шелохнется.

Мольнар со злостью схватился за ручку одной из дверей и хотел было забарабанить в нее, но старая покореженная дверь со скрипом отворилась. Они вошли в низкую общую кухню с двумя плитами. В кухне — пустота: ничего, кроме дырявой корзины да нескольких поленьев дров.

— Эй, есть здесь кто-нибудь?! — громко крикнул унтер, прекрасно понимая, что никакого ответа не последует.

— Ушли все, — заметил парень.

— Не ушли, а угнали их отсюда. Приказали очистить имение, и баста!

Они стали обходить комнату за комнатой. Нигде ни куска хлеба, ни какой-нибудь даже самой завалящей тряпицы. После нашествия татар и то наверняка можно было бы хоть чем-нибудь поживиться. Такое опустошение производили разве что турки, но и их сборщики налогов казались более милосердными, так как после них всегда хоть что-то да оставалось. Здесь же нельзя было буквально ничего найти, разве что вошь поганую. На скотном дворе, в загоне ни тебе паршивого поросенка, ни захудалой курицы. Собак и тех не осталось: их либо выгнали отсюда, либо сами они удрали из опустевшего разграбленного имения.

— Посмотреть в конюшне? — спросил Мольнара парень.

Тот махнул рукой: смотри, мол, коли есть охота.

В комнатах, где проживал управляющий имением с семьей, осталась только тяжелая резная мебель. Двери во всех комнатах были распахнуты настежь. Кожаная обивка мягких кресел вспорота.

В одной из комнат, французские окна которой выходили в парк, стоял огромный черный рояль. На его крышке красовалась большая куча человеческого дерьма. Чего стоил тот музыкант, который навалил ее там…

В бывшей канцелярии (видимо, это была она, так как здесь стоял чудом уцелевший письменный стол) кто-то развлекался тем, что пообломал все рога — охотничьи трофеи, висевшие на стенах. Рога валялись на полу, видно, их топтали ногами, так как повсюду были разбросаны обломки костей.

— Господин унтер-офицер, где вы? — громко позвал Мольнара парень.

— Здесь. Что у тебя?

— Ничего. Одна солома.

— Видно, пожрать тут ничего не найдешь, поспать и то не на чем. Покарай, боже, этих свиней, которые все, что не могли унести с собой, поломали, не оставив ничего целого.

— Дальше пойдем?

— Подожди, сходим в замок.

— Вы думаете, что там…

— Ничего я не думаю, а посмотреть стоит.

Прямого хода из имения управляющего в господский замок не оказалось. Пришлось идти кружным путем, через парк.

Вокруг стояла полнейшая тишина. Нигде ни живой души. Лишь изредка со стороны Пешта доносился приглушенный рокот артиллерийской канонады.

Ворота замка оказались запертыми. Как Мольнар ни пытался их открыть, ему это не удалось. Постепенно лицо его несколько прояснилось.

— Ну, дружок, что ты об этом думаешь?

— Заперли ворота и укатили.

— Возможно. Но почему они заперли ворота? Значит, там кто-то есть? Черт бы их всех побрал! Жаль, что во всех моих гранатах натыканы деньги. Нет ни одной настоящей, а то бы я в два счета отворил эти ворота и мы чинно-благородно вошли бы в замок.

Однако стук в ворота ногами не остался неуслышанным. Спустя некоторое время маленькое смотровое оконце приоткрылось, и в нем показалась свежевыбритая физиономия пожилого мужчины, возможно, даже из господ, так как взгляд его был довольно суров.

— Кто там? — спросил он, будто никого не видел.

— Армия, — смело ответил ему унтер.

— Армия уже ушла, — заметил мужчина.

— Как это так ушла, когда я здесь?

Мужчина за воротами, по-видимому, задумался. Во всяком случае, он не захлопнул оконца.

Мольнар мгновенно сунул дуло автомата в оконце и тоном, не терпящим возражений, приказал:

— Открывай!

— Видите ли, мне было приказано…

— Не умничай! Военные не любят, когда с ними умничают.

Несмотря на толстые ворота и многочисленные запоры, мужчина со свежевыбритой физиономией не чувствовал себя в полной безопасности. Он не спеша начал отодвигать засов, а отодвинув, открыл ворота лишь чуть-чуть, чтобы мог пройти человек.

Мольнар мигом оценил этого типа со свежевыбритой физиономией. На голове у него красовалась шляпа, какие в военное время вряд ли имело смысл носить. Одет он был в черную куртку и полосатые брюки, на ногах — резиновые галоши. Вся его щупленькая фигура скособочилась под тяжестью чемодана, который он держал в одной руке.