Упадок и гибель Западной Римской Империи и возникновение германских королевств - страница 2

В исследуемый период в указанных регионах ни знать, ни крестьяне еще не сложились в классы, не стала еще выразительницей классовых интересов и королевская власть. «Сырой материал» для будущих классов феодального общества возникал прежде всего в ходе распада родового строя.

Поэтому особенностью этой эпохи социальной революции является то, что наряду с классовой борьбой свободных мелких производителей (колонов, ремесленников, поденщиков и т. п.), а также рабов, вылившейся в народные движения поздней античности, исчерпавшие свои ресурсы в «перманентном мятеже»,[3] политическая борьба против гибнущего рабовладельческого общества велась преимущественно силами, которые первоначально классами не были, но в ходе революции и как ее результат сформировались в основные классы нового феодального общества.

В синтезе феодальных элементов обеих гибнущих общественных формаций, рабовладельческого общества и родового строя были преодолены пережитки и той и другой. Возник новый экономический базис, сложилась новая политическая власть.

Социальный переворот, который здесь произошел, был вместе с тем связан с превосходством новых производительных сил, которые отныне, не встречая препятствий и помех со стороны рабовладельческого общества, могли свободно развиваться.[4]

Поскольку авторы данной работы относят внутреннее развитие и позднеримского и варварского общества к важнейшим социально-экономическим предпосылкам этого социального переворота, они сочли необходимым дать краткую характеристику основных черт общего кризиса позднеримского рабовладельческого общества и важнейших явлений процесса распада родового строя варваров, поселившихся на территории Западной Римской империи.

Упомянутые прогрессивные изменения, отражающие преобразование общественного строя в Западной Европе, складывались в ходе беспрерывной борьбы Империи с варварами. В процессе этой борьбы варварские племенные союзы внедрились в общественный и политический организм Поздней империи, сопротивляясь, однако, попыткам романизации, исходившим от государства и католической церкви; с течением времени они превратились из внешнего во внутренний фактор исторического процесса и создали свои собственные королевства.

Основное содержание истории этих варварских королевств в V—VI вв. составляли уничтожение рабовладельческой системы и родового строя, а также генезис феодальных отношений.

Под этим углом зрения авторы, используя собранный в специальной литературе фактический материал, а также основываясь на собственных исследованиях источников, прослеживают историю варварских королевств, начиная с их возникновения в V в. и вплоть до времени их преобразования в раннефеодальные государства. [7]

С конца II в. кризис рабовладельческих отношений охватил все сферы жизни римского общества и государства, особенно в западных провинциях Империи. Упадок рабовладения шел не прямолинейно и не одновременно во всех провинциях. Там, где рабовладельческие отношения были наиболее развиты, кризис достиг наибольшей остроты. Стагнация и регресс рабовладения занимали длительный период времени и завершились не скоро. Следствием кризиса было углубление противоречий между Италией и провинциями.[1]

Во владениях магнатов сложился позднеантичный колонат, все более превосходивший по своему значению рабство. Многие города обеднели. Ремесла и торговля постепенно приходили в упадок, а ремесленное производство стало перемещаться во владения крупных земельных магнатов. Серьезную опасность представляло ослабление финансовой мощи государства: содержание благородных металлов в монете стремительно падало, цены росли, налоги и подати увеличивались. Ухудшение экономического положения ощущалось в первую очередь массой рядового свободного населения, все более нищавшего, колонами и свободными крестьянами в сельских местностях, ремесленниками и мелкими торговцами в городах.[2]

Эти слои составили теперь массу humiliores, проступки которых строго карались вплоть до ссылки на рудники и смертной казни, тогда как honestiores подвергались за аналогичные проступки более мягким наказаниям, а подчас и вообще оставались безнаказанными.