Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - страница 2

Я получил разрешение на цитирование материалов из рукописных источников, которые перечислены в конце книги. Я хочу особо поблагодарить представителей библиотеки Кембриджского университета, «Матесон энд Ко., Лтд»., «Кёртис Браун, Лтд.» (Лондон), действующих от имени наследников сэра Уинстона Черчилля (по защите авторских прав Уинстона С.Черчилля), а также мастера и участников совета Черчилль-Колледж Кембриджского университета. В последующие издания будут внесены исправления, если произошло непреднамеренное нарушение каких-либо авторских прав.

Как и всегда, я благодарен своему издателю Дэну Франклину, который заказал эту книгу, ждал ее с образцовым терпением и принял с большим энтузиазмом. От этого на душе становится тепло. Он обеспечил команду, которая сделала процесс издания легким и приятным. В группу входили Элла Оллфри, ведущий редактор, Ричард Коллинз, очень дотошный помощник редактора, Лили Ричардс, обладающая прекрасным воображением, которая без устали искала снимки, и Анна Кроун, которая прекрасно сделала обложку.

При подготовке книги ключевую роль сыграли еще два человека. Это мой друг, бывший издатель и литературный гуру Том Розенталь, который постоянно меня подбадривал и оказывал моральную поддержку. Хотя моя жена Вивьен была занята собственной книгой, «Дети Раджа», она бесконечно уделяла время моей, участвуя в большей мере в качестве равного сотрудника, а не помощницы. Она сыграла огромную роль в появлении этой работы. Я посвящаю книгу ей с любовью и благодарностью.

Название этой книги, которое эхом повторяет «Историю упадка и разрушения Римской империи», требует пояснения, а то и извинений. Оно было выбрано не ради моего желания посоперничать с Эдуардом Гиббоном. Но его работа очень глубоко связана с моей темой.

Эта глубина пока не исследована. Ни один историк в здравом уме не станет предлагать сравнить себя с Гиббоном. У его шедевра, написанного с изумительным умом и несравненным стилем, нет конкурентов. «История упадка» уже два века будоражит воображение читателей. Она выполнила уникальную функцию, это высокая башня литературной архитектуры. Как отмечал Карлайл, книга служит неким мостом между древним и современным мирами. Она «великолепно перекрывает мрачную и переполненную пропасть варварских веков»[1].

Как сказал автор в автобиографии, эта работа удовлетворила желание увеличить масштаб человеческого понимания. У нас короткая жизнь. Поэтому мы «тянемся вперед, за черту смерти, с теми надеждами, которые предлагают религия и философия. Мы заполняем молчащую пустоту, которая предшествует нашему рождению, связывая себя с авторами нашего существования. Кажется, что мы жили в наших предках»[2].

Однако работа Гиббона особо очаровала и впечатлила его соотечественников. Если каждый оглядывается назад, чтобы найти путь вперед, то британцы особо оглядывались на Рим. Их правители изучали древние языки и античную литературу. Многие представители элиты посещали достопримечательности, связанные с античностью. Они жили в свете Возрождения. Они погружались в потрясающую драму Гиббона (но игнорировали его предупреждение об опасности сравнения удаленных друг от друга эпох), осознавали поразительные аналогии между двумя державами, которые доминировали в своих мирах. «История упадка и разрушения» стала важным путеводителем для британцев, которые хотели планировать собственную имперскую траекторию. Они нашли ключ к пониманию Британской империи в руинах Рима.

Отчасти цель моей книги — оценка последствий такого колоссального разрушения. Оно объяснялось бесчисленными способами. Британские империалисты выкопали огромное количество разнообразных признаков и предзнаменований из многочисленных пластов археологических раскопок. Вечный город был вселенским, колоссальным, непонятным и двусмысленным в своем выражении. Он объединял галактику миров, некоторые из них были противоречивыми, другие — совместимыми друг с другом.

Имелся республиканский Рим — чистый, добродетельный, героический, город Горация, воспетый Маколеем, город Регулуса, героя Киплинга. С ним связан стоический Рим благородного Брута, добродетельного и справедливого Марка Аврелия, чьи «Размышления» сопровождали Сесила Родса во время путешествий по вельду. Был и имперский Рим — вооруженная деспотия, направленная на покорение и завоевания, использованная для оправдания «авторитарной политики»