Упавшие зерна. Бегущие ландыши - страница 5
Вприпрыжку лошадь шла,
Телега будто мстила нам —
В колдобинах трясла.
И лёжа навзничь на доске
С дубовой веточкой в руке,
Нечёсан, неумыт,
Я слушал ветер вдалеке
И рядом – стук копыт.
И видел – к чёрным облакам,
Шумящие навстречу нам,
Из праха, из борьбы,
Как изгородь, по сторонам
Возросшие дубы.
И пусть привольней и ровней
Идти иным путём,
Там небо ярче и синей,
Но я сберёг для этих дней
Себя в себе самом.
1928
* * *
В жаркий полдень под забором,
Буйной свежести полна,
Ты для нежных трав укором
Распустилась, белена.
На лугах тебе не рады,
Цветникам ты не мила,
У кладбищенской ограды
Ты приют себе нашла.
И покорный тайным силам,
В час, когда лучи палят,
По твоим зелёным жилам
Сумасшедший бродит яд.
Но, таясь, как на свиданье,
Я иду тропой кривой
Разделить твоё изгнанье,
Нелюдимый жребий твой.
Ветер спит, зачахли травы,
Жгучий зной вдыхаю я.
Нет ли и в тебе отравы,
Тёмная судьба моя?
1929
* * *
Л. Е. Фейнбергу*
И мелкий бисер частых звёзд,
И сосен неоглядный рост,
И ранняя прохлада
Умолкнувшего сада.
Сквозь ветви на небе видна
Ещё неполная луна,
Но хоть окно и настежь,
Ты, память, всё мне застишь.
Сверчок стрекочет на печи,
Облюбовавший кирпичи,
– Уймись, бессонный, будет!
Твой голос всех разбудит.
Нам нужно нынче отдохнуть,
Мы выйдем ночью в звездный путь,
К своей судьбе далекой
Пойдём во тьме глубокой.
И будем бодрствовать, когда
Проблещет по небу звезда,
И вскрикнем: Всё пропало!
Ещё одной не стало!
Но разве есть для бездны счёт?!
И наша жизнь звездой мелькнет,
И невозвратны годы,
Как с гор весною воды.
1929
БАБЬЕ ЛЕТО
Спелых гроздей алый груз,
Серый ствол рябины,
Я гляжу, не нагляжусь,
На макушку заберусь,
Погляжу с вершины.
Бабье лето, я ль не сам
Ждал тебя с любовью,
Солнце вёл по небесам,
По желтеющим лесам
Плещущее кровью.
Разве я не так влюблён,
Я ль не понимаю,
Что морозом опалён,
Расцветился ярко клён —
На зло, на зло маю.
Я и сам тому не рад,
О, сентябрьский холод!
Деревенский листопад —
Сердце ждёт твоих наград,
Неуёмный голод.
Косит осени коса
Пёстрых листьев племя,
Мне ж одна мила краса —
Голубые небеса,
Золотое время!
1929
ЛЕНИНГРАДКЕ*
Нам редко видеться дано,
Но наша встреча не случайна,
Значенье прежних дней темно,
А город Ваш – всё та же тайна.
Я помню мартовский закат
И звезды в небе лиловатом,
И опустелый Летний Сад,
И памятник перед Сенатом.
Четыре дня, но до сих пор
Я вижу их как на ладони —
Вокзал, и Невский, и простор,
И Клодта вздыбленные кони.
А завтра – солнце в синеве,
А к ночи – полосы сияний,
И наша встреча на Неве
При лунном блеске снежных зданий.
И будто в воздухе гроза,
И рядом чья-то тень, сурова,
И чьи-то скошены глаза —
Но пусто вдруг – и снова, снова…
И это всё, чтоб – верный страж —
Пока года гремят как танки,
Всю жизнь я помнил профиль Ваш
И дом старинный на Фонтанке.
1929
МОСКВА
Как ладонь, земля поката
И как совесть нечиста,
Вот затем-то вдоль заката
Распростёрся храм Христа.
Неприступны, будто горы,
Удалившись на покой,
Высоко стоят соборы
Над чернеющей рекой.
И упорствуя по склонам,
С мостовой едва-едва
Естеством своим зелёным
Тщетно борется трава.
Ты не тополь, в самом деле,
С пыльным ворохом листвы,
Но влачи свои недели
В душном воздухе Москвы.
Плески вёсел, крики с лодок,
То гитара, то гармонь,
Злись на целый околоток,
А гуляющих не тронь.
И в который раз зевая
Я смотрю, как вдоль реки
Красные зрачки трамвая
Проплывают, далеки.
Но пленён старинной модой
Я приемлю жребий мой —
Тёмным вечером с природой
Разговор глухонемой.
18 мая 1929 года
К МОЕЙ ДУШЕ
Котёнком падай с высоты
На все четыре лапы сразу,
В когтях стремленье держишь ты,
А не фарфоровую вазу.
Гляди, внизу для жадных рук
Повисло яблоком пространство —
И вот прыжок и мягкий стук
В его земное постоянство.
Тебе паденье не в укор,
Ты рвёшься к таинствам природы,
Распылена как метеор,
Прошедший пламенем сквозь годы.
Ещё в космической дали
Для сожалений, для стенаний
Узнала ты, что вне земли
Старинных нет воспоминаний.
Гляди, цветут и ждут поля,
Струятся и смеются реки,
Свет солнца в каждом человеке,
Перед тобой твоя Земля,
Ты к ней привязана навеки.
1930
ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР
Весенний ветер над Москвой.
Ещё февраль, но ясен полог,
И снег, земля, источен твой
Дыханьем солнечных иголок.
На Маросейке, на Тверской,