Уриель Акоста - страница 10
Хахамами натравленную, вновь
Не обозлить сильней. Я ухожу, Акоста
Сюда идет. Вы потолкуйте с ним!
Скажите же, де-Сильва, — с глазу на глаз, —
К хахамам сердце не лежит у вас?
Да разве быть возможно правоверным?
Кто с философией знаком, едва ль
Начнет старинный возводить курятник,
Чтоб снова в нем засесть! Ребенком
И я охотно бы поверил сам,
Что дважды два равно пяти. Скажите,
Как быть нам с философией такой,
Которая и в детском чувстве веры
Находит тайну, доказать стремясь,
Что дважды два равно пяти? Прощенья
Прошу у вас. Я со своим писцом
Вернусь к делам; таблица умноженья
Там царствует всегда, а потому
Вершит дела лишь непреклонный разум.
(Уходит.)
Де-Сильва
Он бога хочет цифрами измерить.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Уриель, Де-Сильва.
Уриель
(останавливаясь у двери)
Могу ли я, проклятый, подойти
К заступнику всех праведных, де-Сильва?
Де-Сильва
Акоста! Долг — священнейшее в нас —
Противоречит часто нашей воле.
Заверить вас могу, что приговор
Над вами выносил я неохотно.
Уриель
Я знаю все! Мне выход вы нашли,
Он был единственным, возможно, — все же
Воспользоваться им я не посмел.
Де-Сильва
Все доводы мне светскими казались,
Любовь Юдифи наважденьем злым,
Но все же был я тронут, что евреем
Еще вы ощущаете себя.
Сердечно я приветствую, Акоста,
Как родственника вас, я очень рад,
Что остается в стенах Амстердама
Столь острый ум и столь большой талант.
Уриель
Но, где ж возможность к этому, де-Сильва?
Мне ангела дарована любовь,
Но как мне взять ее, прекрасно зная,
Что к обладанью нет законных средств?
Де-Сильва
Я из Совета Трех пришел. Решенье
Для вас благоприятно, Уриель.
Обряд синагогальный примиренья
Не будет магомад обременять
Всей тяжестью суровых испытаний:
Вы — зять Манассе! Уриель, вас ждут.
К местам запретным поспешите, трижды
В дверь синагоги постучите вы,
Вниманья на толпу не обращая!
Вам подождать придется, а затем
Слуга проводит вас на испытанье
К Акибе — главному раввину. Вот
Решение Совета.
Уриель
Пораженный,
Я вам внимаю. Послан я сюда
Лишь для того, чтоб встретить вас, де-Сильва…
О чем вы говорите?
Де-Сильва
Уриель!
Об отречении!
Уриель
О чем, де-Сильва?
Де-Сильва
Пусть вы удивлены! Но вам известно,
Что только отречение одно
Проклятье может снять.
Уриель
Как! Отреченье?
Мне чуждо это слово, и его
Мои уста с усильем произносят!
Кто вам посмел сказать, что я стремлюсь
Освободиться от проклятья?
Де-Сильва
Нужно
Вам с мыслями собраться, Уриель!
За стойкость выдаете сумасбродство?
Придется все ж вам выслушать меня:
Дать в жены дочь изгнаннику — бесспорно
Отречься от еврейства самому.
Едва ли безопасно оставаться
Вам в Амстердаме, милый Уриель.
Вы знать должны, что даже христиане
Нас защищают, но — увы — не вас.
Уриель
Все знаю я. Малейшую возможность
Ищу, чтоб положенье облегчить.
Но, если вы — мыслитель, и однажды
Вас горний свет лучами озарял,
То как, де-Сильва, вы могли спокойно
Мне отреченье это предложить?
Де-Сильва
Раскаянье героя украшает.
Уриель
Нет! Подвигом лишь кается герой.
Де-Сильва
Не стыдно ведь сознаться в заблужденьи.
Уриель
Коль я заблудший — то перед собой,
Перед раввинами я прав!
Де-Сильва
Им нужно
Раскаянье не для самих себя.
Уриель
А к господу я сам найду дорогу.
Де-Сильва
Я о хвастовстве вас обвинить готов!
Где чести нет, бахвалитесь вы честью,
Желаете свой стершийся медяк
Швырнуть кичливо на прилавок бога!
Ведь для небес раскаянье — ничто,
Оно всеобщему порядку служит.
Открытым остается для людей
В нарушенной гармонии вселенной
Лишь пастырское ухо, Уриель.
Взгляните на громаду мирозданья.
Что вы в сравненьи с ним? Песчинка! Пыль!
Уриель
Сам для себя я целый мир…
Де-Сильва
Конечно,
Когда раздуться пыжитесь…
Уриель
Тогда
И шар земной для вас лишь нуль кичливый.
Де-Сильва
Свободой мнимою кичитесь вы
И разумом кичитесь горделивым.
Когда природу изучаю я,
Расцвет весны иль вянущую осень,
Иль в час ночной я стекла наведу
Вновь на кольцо туманное Сатурна, —
Ничтожество я наше познаю.
Цветет в необходимости свобода,
И с космосом мы спаяны навек.
А если дух мой был пронизан этим,
Оспаривать он никогда не станет
Того, что было свято нашим предкам,
Что высилось незыблемо в веках.
Свой острый разум унижать не стану,
Поддавшись слабости, я не скажу:
«Что, может статься, это — заблужденье».