«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - страница 69

)»[187].

Сделанные в Москве выводы — о необходимости укрепления связей Польши в рамках системы французских союзов — были логичны. Но советская дипломатия не учла, во-первых, степень польской неадекватности (которая еще не раз проявится), а во-вторых, истинных планов Варшавы, которой было мало закрепить территориальные приобретения после Первой мировой войны, ей (Варшаве) хотелось еще большего расширения своих владений.

Но на тот момент советской дипломатии польская политика представлялась в розовом цвете. Москва полагала, что поляки искренне протягивают руку дружбы, и спешила ее крепко пожать: «идет все более очевидное стремление Польши если не к улучшению, то по крайней мере к манифестированию улучшения отношений с нами. Это отражается буквально на всем… Это стремление Польши целиком отвечает также и нашим интересам. Мы поэтому решили по всем текущим вопросам наших отношений, где это только допускается нашими интересами, идти навстречу польским предложениям и стремиться не только укрепить наши отношения с Польшей, но также манифестировать перед внешним миром их улучшение», — отмечалось в инструкции представителю СССР в Польше[188].

В русле этого посыла — идти навстречу полякам во всем, в чем только возможно, подыгрывать их внешнеполитическому блефу (тайный замысел которого Москве в тот момент был еще непонятен) — было решено послать в Польшу авторитетную хозяйственную делегацию, возглавляемую заместителем народного комиссара внешней торговли Боевым. «Поляки, несомненно, будут раздувать значение этой поездки, и мы, конечно, не должны им в этом мешать», — отмечалось в документе[189].

Кроме того, в первой половине 1933-го были достигнуты договоренности о расширении культурного обмена между СССР и Польшей, что также должно было продемонстрировать всему миру настрой на советско-польское сближение. А по замыслу и искреннему желанию Москвы — не только продемонстрировать, но и воплотить такую политику в жизнь.

Очевидно, со стороны советской дипломатии это было ошибкой — содействовать польским внешнеполитическим игрищам, не заручившись реальными гарантиями Польши на тот счет, что такая политика (совместного советско-польского противодействия Гитлеру) есть долгосрочный курс Варшавы на внешней арене. Москва недооценила степень польского коварства. Ниже мы убедимся, что со стороны Польши «сближение с СССР» было всего лишь инструментом повлиять на Германию, усадив последнюю за стол переговоров. Варшава разыгрывала куда более сложную комбинацию, чем представляли себе в Москве, и поляки вовсе не ставили себе цель охладить наступательный пыл Гитлера — они хотели перенаправить его в другую сторону. Польша блефовала (в первую очередь перед Берлином), поднимая свои внешнеполитические «акции», с тем чтобы в какой-то момент выбросить отыгранный «советский козырь» и договориться с Германией — против интересов СССР.

И если официальные польские круги продолжали лицедействовать в «просоветских» масках, то не связанные с правительством политические силы уже в первые месяцы прихода Гитлера к власти начали пересматривать свои внешнеполитические подходы в сторону польско-германского сближения (а точнее — сближения Польши с нацистами).

Так, уже в апреле советская дипломатия с удивлением обнаружила, что прежде германофобствующие эндэки Дмовского вдруг стали переходить на прогерманские позиции: «Нам представляется несколько загадочной позиция эндеков, значительно ослабивших за последнее время свои антигерманские выступления в печати. Получается впечатление, что в лагере эндеков имеется известная разноголосица в оценке опасности, угрожающей Польше со стороны Германии. Прошу Вас попытаться выяснить позицию эндеков в отношении Германии», — запрашивали из Москвы советского представителя в Варшаве[190].

Первые нотки настороженности относительно истинной линии Варшавы в советской дипломатической переписке появляются в июне 1933-го. Москва стала подозревать недоброе. И для этого были основания — декларации Польши расходились с делом:

«1) бросающаяся в глаза сдержанность Польши в отношении дальнейшего сближения с нами, несмотря на то что международная обстановка и нынешнее состояние советско-польских отношений как будто толкают Польшу к углублению отношений с нами;