Уроки любви - страница 42

– Но где же тут можно заказать службу? – Милош молчал. Тогда она тоже опустила глаза, пытаясь увидеть то, что видит он, но, кроме двух маленьких лужиц с грязной водой, не увидела ничего. – Очень романтическое место, – пробормотала она, не зная, что можно сказать еще.

– Между прочим, в этом романтическом месте, – с обидой и злостью повторив ее слова, вдруг отозвался Милош, – похоронен и твой отец. Но его, как самоубийцу привилегированного, положили все же не здесь, в лесу, а на родовом месте. – Последние слова прозвучали уже тише, и Милош вновь погрузился в свое молчаливое созерцание.

Джанет не могла поверить в только что услышанное. Ведь мама говорила, что он умер, и умер где-то в Голландии.

– Это глупая шутка, да, Милош? – с надеждой и тоской спросила она.

– Вся жизнь глупая шутка, – пробормотал он, всегда на материнской могиле остро ощущавший свое сиротство и ненужность. И с болью этой отъединенности от мира он вдруг резко схватил Джанет за плечи. – Ты должна родить мне сына. Или дочь. Все равно. Я слишком долго был один. Ты не можешь этого понять, ты, выросшая в любви и заботе. Мне нужна связь с жизнью – кровная. – Джанет, в студии совершенно позабывшая о такой возможности, почувствовала, как под ложечкой появился ледяной комок страха… Перед ее глазами встала некрасивая фигура беременной Жаклин. – И именно здесь, здесь, где под землей перемешались кости наших родителей, ты должна поклясться, что через год мы будем втроем. Поклянись – и я покажу тебе могилу Мэта.

– Мэта? – трясущимися губами переспросила девушка.

– Да, Мэтью Вирца, единственного сына Руфи, сознательно отпустившего руль на полной скорости под Амерсфортом, великого певца, любовника Патриции Фоулбарт, наркомана. Клянись.

Джанет, которой все происходящее начинало казаться дурным сном, а возлюбленный – вампиром из мистификаций Мериме, не оставалось ничего другого, как еле слышно прошептать:

– Да.

– Громче!

– Да! – крикнула она в ужасе от того, что обещает. – Да! Да! Да!

Милош откинул со лба спутанные волосы.

– Идем же. – И, перейдя мокрый луг, он раздвинул перед девушкой кусты с засохшими с прошлого лета ребристыми ягодами барбариса. – Вот она. Иди одна, а мне надо… Я недалеко. – И, как зверь идет по следам другого зверя, Милош быстро зашагал по видимым только ему следам, ведущим от могилы на опушке.

А Джанет оказалась наедине со стелой, которую туман покрывал влажной, липкой на вид пленкой, и только маленькая серебряная роза в высоте мерцала жалобно и тускло.

Голые ветви кустарника при каждом порыве ветра царапали камень, а на лежащих рядом плитах стояла то светлая, то темная, в зависимости от цвета мрамора, вода. Девушка сделала два неуверенных шага к стеле и боязливо протянула руку, тут же ее отдернув: камень действительно был неприятен на ощупь.

Она честно пыталась пробудить в себе какие-то чувства и к могиле, и к тому, кто лежал в ней, но ее сердце молчало. То до отчаяния дерзкое лицо, которое смотрело на нее в ноттингемской комнате, говорило Джанет гораздо больше, чем этот чужой камень. К тому же ее сознание было полностью поглощено диким требованием Милоша. Никогда за все время их общения она не могла и подозревать в своем безупречно вежливом, хорошо одетом сводном брате таких первобытных славянских эмоций. О каком вообще ребенке может идти речь, когда у нее впереди выпускные классы, медицинская академия, весь мир, в конце концов!? Джанет лихорадочно принялась высчитывать дни – ничего хорошего не выходило. Но этого не может быть, судьба не сыграет с ней такой злой шутки! И совершенно разбитая неделей постельных безумств, своей жуткой клятвой и столь реальной опасностью ее выполнить, Джанет прислонилась к стеле и заплакала, совсем забыв, где она и какую тайну о смерти отца ей только что раскрыл Милош.

А он, умевший порой воспринимать жизнь только чувственно, как сильное и умное животное, теперь почти бежал по следу, видя, что тот, кого он догонял, вот-вот выйдет за кладбищенские ворота и потеряется из виду на извилистой лесной дороге. Но петлявшие следы неожиданно повернули, и Милош с удивлением понял, что они ведут к Руфи…