Уроки Шарли, или религиозные угрозы жизни, свободе и демократии - страница 6

”. Так и для всех мусульман день 7 января 2015 г. стал (подобно дню 11 сентября 2001 г.) “днем великого отмщения и радости“. Впрочем, сколько уже таких “радостных дней” было у них в недалеком прошлом, когда под ударами мусульманских террористов-смертников и по приговорам безумных имамов и шейхов гибли в разных странах мира непонятно в чем виновные мирные граждане — иноверцы и безбожники. Бандиты просто строго следовали тому, чему учит их Коран и его “ученые толкователи”.

Интересно отметить двойственную реакцию на трагедию Шарли российского общества, которое в последние два десятилетия (после 74 лет предыдущего государственного атеизма) все глубже погружается в религиозную трясину. В России православие превращается в титульную религию (хотя в отдельных регионах, прежде всего на Северном Кавказе и в Татарстане, царствует ислам), проникает во все общественные и властные структуры, подавляя светский характер самого государства. Московский патриархат призвал “уважать чувства верующих”, а Роскомнадзор “попросил” российские СМИ воздержаться от публикации карикатур на религиозные темы (следует вспомнить, что Россия была в свое время в мире лидером религиозной и политической карикатуры — незабываемы карикатуры советских художников-сатириков Кукрыниксов на попов всех мастей, на Гитлера и Третий Рейх, а позже на США и дядюшку Сэма). Ряд российских критиков не считают журнал Шарли выразителем свободы слова и полагают ошибочным тезис о том, что “атака на журнал — это попытка ограничить свободу слова”. Так, например, одна женщина-публицист заявила по этому поводу: “я абсолютно против такой «свободы» слова, которую десятилетиями практиковал журнал ”Шарли Эбдо”. Жаль, что власть и лидеры некоторых стран, вместо того чтобы, осудив убийство и выразив общественную солидарность, дать оценку также и провокационной «журналистике», пошли по пути нагнетания межрелигиозных страстей и ложного понимания свободы слова. Как можно не понимать, что выход нового журнала «Шарли Эбдо» с карикатурами на пророка Мухаммеда — это, по крайней мере, неумно. Я уже не говорю про пресловутую западную и обычное человеческое уважение чужих святынь”.

Другой российский культуролог добавил, что “карикатуры журнала «Charlie Hebdo» не имеют отношения к свободе слова, а принадлежат к явлениям гораздо более древней свободы — освобождения от оков цивилизованности, раскрепощения животного начала в себе, а по уровню художественного замысла, глубине мысли и языку они сродни картинкам в публичном сортире, хотя по тематике несколько шире. Принцип свободы слова существует не для того, чтобы рассказывать похабные истории о Боге и церкви, государстве и семье, великих и мелких людях”. А один одиозный российский политик даже призвал власти внести Шарли в список экстремистской литературы, запрещенной в России, поскольку “журнал разжигает межрелигиозную рознь, и его публикации, как показали события в Париже, ведут к эскалации насилия”. Этот “мыслитель” выразил уверенность в том, что идеи Шарли и его картинки не найдут поддержки у подавляющего числа россиян. Вместе с тем, совершенно иной позиции придерживается ряд других здравомыслящих российских публицистов, которые отмечают, что именно благодаря сомнительному уровню и малоприятному характеру юмора, “Charlie Hebdo” и служит наилучшим показателем свободы слова, поскольку весь смысл свободы слова заключается в том, что разрешены, в том числе и неумные, некрасивые, вызывающие у других недовольство высказывания.

Итак, свободу мысли, свободу слова и свободу печати, которые отстаивает Шарли с помощью своих изобразительных средств, приемлемых далеко не всеми людьми, жрецы религии и их адвокаты пытаются похоронить не только с помощью ножа и пули, но и с помощью пресловутого тысячелетнего тезиса об “оскорблении чувств верующих”. Только почему-то в этом тезисе они стыдливо упускают последнюю его часть — “и богов”, которая в древнем мире была решающей: что там чувства верующих, этих ничтожных “божьих тварей”, когда безбожники оскорбляют самих богов. Первый в мире закон против нехороших безбожников был принят еще 2,5 тысячи лет назад, в 432 г. до н. э., в афинском государстве. Он назывался “