Ушедшие в небытие - страница 44
— Ну что? Следующий выстрел будет последним в его жизни, — скалясь, произнес барыга и скрестил руки на груди.
— Я тебя на части порву, мразь! Ты у меня сам в аномалию полезешь!
Мрак, как зомби, попер на Хладова. Наемники среагировали быстро. Один дал короткую очередь по ногам. Несколько пуль попали в левую ногу — сталкер упал, но, стиснув зубы, попытался подняться, пока не получил прикладом по позвоночнику.
— Теперь ты доволен? — прервал Хладов невнятное бормотание сталкера. — А как все хорошо начиналось. Ну почему мне всегда приходится информацию клещами вытягивать, если можно обойтись без этого. Что ж за люди такие.
Мрак с трудом поднялся на колени. В голове мутило. Нога онемела от боли. Сталкер взглянул в глаза Хладову и нервно расхохотался.
— А что за наемники такие, которые не могут даже контролера добить, — сказал он.
Барыга только головой покачал и тяжело вздохнул:
— Сдох твой контролер. Чего ты к нему прицепился.
— Сдох, говоришь? А кто тогда вон там стоит? — он указал пальцем куда-то за спину Хладова.
Тот неуверенно повернулся и в ужасе застыл. Перед ним стоял тот самый контролер, который увел Беркута, тот самый, которого хотели убить эти люди. Мрак был уверен — контролер рад встрече со своими обидчиками.
Псионик не позволил наемникам в себя выстрелить. Они успели нажать на спуск, но две очереди изрешетили тело третьего наемника, стоявшего за спиной сталкера. Мрак кричал, обхватив руками голову. Казалось, что череп вот-вот развалится на мелкие кусочки. К горлу подкатил ком, стало невыносимо жарко, кровь, распирая сосуды, обильно приливала к мозгу, сердце надрывно билось о грудную клетку, сдавливало легкие. Как, сквозь белую пелену, Мрак увидел силуэт Хладова, видел, как тот с огромными усилием, сорвал чеку с гранаты… и застыл. Сталкер не мог пошевелиться. Невыносимая боль сковала все его тело. Он мог лишь наблюдать. Контролер сделал пару шагов вперед, к своим врагам… И тут прогремел взрыв. Сталкера отбросило на крыльцо старой церкви. Он не чувствовал больше ничего. По телу расплывались кровавые розы, и холодный остекленевший взгляд устремился ввысь, туда, где за серыми свинцовыми тучами скрывалось солнце, хранящее последний лучик жизни.
Рамзес, охранявший Беркута, лежал неподвижно, уткнувшись в пол разбитым носом. Беркут приподнялся, насколько позволяли связанные за спиной руки, и рывками подполз к мертвецу. Нащупав у того на поясе нож, разрезал веревки и крепко зажал рану на предплечье. Сквозь пальцы медленно просачивалась алая живительная жидкость. Нужно срочно перевязать рану. Сталкер, постепенно приходя в себя после атаки псионика, пошарил по карманам наемника и извлек небольшой перевязочный пакет. Разорвав зубами полиэтилен, он перевязал руку поверх куртки. После Беркут обнаружил на поясе трупа флягу. Отвинтил крышку поводил перед носом, принюхиваясь.
— А я думал, что наемники не пьют, — усмехнулся сам себе Беркут и сделал пару глотков. Водка горячей волной прокатилась по горлу, достигла желудка. Приятный дурман заглушил боль.
— Крепкая, зараза, — крякнув в рукав, сказал сталкер, вылив содержимое фляги на рану. После чего принялся переворачивать наемника. Не каждый смог бы объяснить, то чего умер этот человек. Если говорить по-простому — у Рамзеса «треснул» мозг. Лопнувшие глаза образовали кроваво-белую кашу на полу. На лице и ушах остались красные дорожки. Беркуту стало не по себе. Если такое случилось с наемниками…
Он, опираясь здоровой рукой о стены, вышел из церкви. Картина, что увидел Алексей, была убийственна: Мрак лежал на сырой земле у ног брата. Его тело пронзали мелкие осколки взорвавшейся гранаты, на безжизненном лице Зона оставила свою печать…
Алексей упал на колени, глядя в его стеклянные глаза. Он не знал, что сказать, не знал, что думать. Он чувствовал на себе вину. Из-за него погиб Мрак. Он должен был жить. Должен… Но умер… глупо умер… За что он умирал?… За деньги, за любовь, за свою гордость…
«За твою жизнь», — прошептала Зона, осенним дождем шурша по остывающим телам.
Беркут, стиснув до боли зубы, закрыл глаза мертвому сталкеру. Рука опустилась на грудь, коснулась птичьего когтя. «Мой оберег… Нашел… сохранил…» Алексей сглотнул застрявший в горле ком: