Ускоренный мир 2: Принцесса багрового урагана (с иллюстрациями) - страница 14

…Это шанс!!!

Харуюки распахнул глаза и, целясь лишь в рубинной отблеск посреди пыльной бури, вошел в спиральное пике.

Мимо пролетел выпущенный из орудия луч, опалив лишь воздух.

– ОООООООООО!!!

С этим ревом Харуюки на лету сменил позу – острый мысок ноги выдвинулся вперед, точно световое копье. Удар левой ногой, нацеленный точно между ракетными установками Скарлет Рейн, – все или ничего. Если удастся нанести критический удар, возможно, у него еще останется шанс –

…Однако.

– ?!.

Его острая, как меч, нога уже готова была нанести удар, когда громадный аватар-крепость распался на части.

Контейнеры и орудия отделились, броневые плиты тоже поотваливались отовсюду.

Посередке остался стройный девчоночий аватар, глядящий на Сильвер Кроу снизу вверх.

С невероятным проворством девчонка шагнула в сторону и уклонилась от удара.

Бам! Сильвер Кроу смачно брякнулся на землю, проделав дыру, и тут же что-то уперлось ему в шлем. Подняв голову, он обнаружил перед собой маленькое дуло. Основной аватар Скарлет Рейн с алым пистолетиком в правой руке держал его на прицеле.

Раз она так легко увернулась от моего удара, я проиграл.

Даже сознавая это, Харуюки сдаваться не хотел.

– …Ты думаешь, эта игрушка пробьет мою броню?

Лицо-маска Красного короля, где были только лишь два глаза-линзы, тем не менее умудрилось весело улыбнуться.

– Если я скажу, что этот пистолет – мое самое сильное оружие, ты мне поверишь, братик?

Харуюки сделал глубокий вдох, потом выдох – и поднял руки (от левой, правда, мало что осталось).

– …Поверю. Ты выиграла, Скарлет Рейн.

После этих слов на лице Красного короля снова появилась улыбка.

– Тогда ты выслушаешь мое желание?

– Э? Желание?..

Надеюсь, она не попросит предать Черный легион? Это было бы совершенно невозможно.

Харуюки начал было паниковать, однако ответ застал его врасплох. Неожиданно угрожающим тоном девчонка надменно произнесла:

– …Я хочу встретиться с твоим Родителем. В реальном мире… лицом к лицу.

На следующий день – 22 января, четверг, 12.05.

С мешками под глазами из-за недосыпа Харуюки плелся в столовку на первом этаже средней школы Умесато.

Накануне вечером он в конце концов улегся спать у себя в комнате, а его троюродная сестра Томоко – точнее, Красный король, подделавшаяся под нее, – на диване в гостиной; но, конечно, в такой ситуации Харуюки не хватило силы духа, чтобы нормально спать.

Какова же цель Красного короля? Почему эта девчонка сперва изображала из себя ласковую младшую сестренку и даже испекла печенье, а потом вдруг захотела поговорить с Черноснежкой, то есть с Черным королем?

Харуюки пытался серьезно обдумать это все, но в его мозгу нон-стоп прокручивалась сцена в ванной. Ааааа, кажется, я правда похабник – озабоченный тринадцатилетний пацан; а ведь у меня уже есть Черноснежка.

С такими вот беспокойными мыслями он встретил рассвет, потом, стараясь не разбудить дрыхнущую без задних ног Красного короля, позавтракал хлопьями и по-быстрому ушел из дому.

Кое-как ему удалось пережить утренние уроки – будильник в нейролинкере не давал засыпать; однако с приближением большой перемены в Харуюки нарастало возбуждение от предстоящей встречи с Черноснежкой, так что он более-менее вышел из сонного состояния и, как только прозвенел звонок, пулей вылетел из класса.

Добравшись до почти пустой столовой, Харуюки пробежал между длинными столами и наконец нырнул в рекреацию, расположенную с другой стороны.

Круглый зальчик с изящными круглыми столиками. За самым дальним столиком – купаясь в зимнем свете, вливающемся в окно позади, сидела человеческая фигурка во всем черном. Она будто светилась; глядя на нее, Харуюки забыл дышать.

За последние три месяца он видел эту картину много раз. Но болезненное пощипывание в груди так и не проходило. То, что и сегодня это прекрасное зрелище появилось перед его глазами, для него было настоящим чудом.

Вся такая маленькая и тихая, она читала лежащую на столе книгу, подперев лицо рукой, – и вот наконец Черноснежка молча подняла голову. Длинные черные волосы, стекающие по плечам и спине, засияли в солнечном свете.

– А, доброе утро, Харуюки-кун.