Условие Сатаны - страница 9
— Виктория, — представляюсь и жду в ответ взаимности. Я открыта и хочу узнать тех, кто вместе со мной будет творить мистерии для моего любимого мужчины.
Они представляются по одному, а я уже вижу каждого из них и кто на что способен. Это мой дар, дар, который я приношу на алтарь блаженства Сатаны. Раздаю каждому отдельное задание, уже видя цельную картину того, что будет, зная, что ему понравится. Работа отдела кипит, когда я покидаю помещение. Мне еще столько предстоит устроить, но впереди у меня век и все ночи с моим господином.
Но время летело, а я всё также засыпала и просыпалась в пустой постели, днями работая как пчела, подгоняемая сроками, и творя чудо для своего господина, а по ночам выла в подушку, чтобы на утро вновь подняться и с улыбкой исполнять всё для идеальной картины предстоящего праздника хозяина ада.
Иногда он собирал своих верных приспешников и особо приближенных, среди которых была и я. Напрасно ловила его взгляд; он также равнодушно и холодно скользил по мне, как и по другим. И только свежий жасмин на его столе дарил мне надежду на то, что это какая-то игра, что он держит меня на расстоянии, томя ожиданием с какой-то целью.
Спасал только стаканчик глифта, который я иногда пропускала в компании язвительного, злого черта Геральда. Меня смешили его точные эпитеты, которые он давал порой рьяным и зарвавшимся демонам, стайкой увивавшимся около престола Сатаны, а ему нравилось, что я его слушаю. Это он ценил больше всего — мои свободные уши и закрытый рот. Однако благодаря ему я знала все сплетни в аду. А еще с ним безопасно, он единственный, кто не лез ко мне под юбку.
Вот и сейчас мы устало устроились в глубине библиотеки. Припрятанная среди верхних полок бутылка глифта и две рюмки. Плеск голубой жидкости, и я предвкушаю расслабиться после трудной недели.
— Как продвигается подготовка к симпозиуму? — спросил Геральд, опрокидывая в себя рюмочку.
Я рассмеялась и напомнила:
— Вакханалия.
— Какая чёрт разница, если Сэт там напьется и перетрахает всё, что движется. — Вновь налил и вновь выпил.
Его слова словно режут меня изнутри, заставляя душу повиснуть буквально на лоскутах.
— Чё замерла-то? Замерзла что ли? — спрашивает, и я на его глазах выпиваю, тянусь к бутылке, заполняя бокал вновь, потом снова… Его глаза округляются, и он ловит мою руку, вынуждая поставить емкость на стол. — Влюбилась… — не спрашивает, будто знает.
— Не я первая, не я последняя? — спрашиваю и чувствую, как алкоголь тает в моей крови, донося расслабление во все точки тела.
— Точно, — проговорил он цинично, снова задев чувствительные струнки внутри меня. — Работая в отделе договоров, такого навидался, что… Господину всё равно, как эти дурочки сходили с ума, совершая ошибку за ошибкой, нарушая условие контракта за условием.
Холодный внимательный взгляд демона скользнул по мне и он не предвзято произнес:
— Но таких, как ты, у него не было никогда. Пожалуй, только Лилит…
— Лилит? — переспросила я.
— Та, которая вечная устроительница его блаженства, та, которая пережила всех этих неумных, нетерпеливых бабёнок, самонадеянных распорядительниц, не знающих, что же на самом деле любит их господин, чего ему хочется, что могло бы порадовать его больше всего. Та, которая всегда брала бразды правления в свои руки, убеждая его, что лучше неё никого нет. Она мать его единственного дитя — Люцифера.
Я потрясенно смотрела на него, а он между тем продолжил:
— Вот кто твой настоящий враг, кто может вставлять палки в колеса. Победишь её и путь к сердцу господина будет открыт.
Загремели рюмки, мы чокнулись и вновь опрокинули в себя жгучий напиток демонов. Он еще рассказывал какие-то события, произошедшие за неделю, и это было настолько незначительно, что я едва слушала его. Потом демон задремал, пригретый близостью горящего камина, изрядным количеством выпитого и усталостью за неделю. Укрыв его пледом, я хотела было покинуть библиотеку, как вдруг услышала детский плач. Очень сильно удивившись, я пошла на звук; не могла оставить нуждающегося ребенка, так горько плачущего и явно находящегося если не в беде, то точно в затрудненном положении.