Утоли мою печаль - страница 13
Майкл потер щетину на подбородке.
– Кажется, я наделал глупостей, дружище.
– Конечно, наделал. Ты пошел служить на флот.
Майкл ухмыльнулся. Энди есть Энди.
– Нет, не то. Мне нужна женщина, Энди.
– Эй, дружище! Здесь ветеранский центр, а не массажный салон «Адам и Ева».
– Центр…
– Надеюсь, ты не нарушал федеральных законов?
– Заткнись и слушай.
– Я весь обратился в слух. Так что же ты натворил?
– Я отправился повидать мою сиделку.
Наступила долгая пауза.
– Как я догадываюсь, без особого успеха?
– Для меня – да. Поразительно, понимаешь?
– Да. Понимаю.
Майкл машинально сделал выразительный жест рукой.
– Мне кажется, что она так глубоко зарылась в прошлое, что не может разглядеть света в окошке.
Энди нехорошо выругался.
– Ах, черт, это моя вина, Майкл. Я должен был предупредить тебя.
– Предупредить?..
– Да. Я еще несколько месяцев назад получил доклад. Было непросто найти консультантов по женщинам. Но в конце концов мы выяснили, что ПСС не является прерогативой только мужчин, ясно?
ПСС. Посттравматический стрессовый синдром. Диагноз семидесятых. Прекрасное название для ожившего ада. Никогда не считался серьезной проблемой, пока у некоторых детей, переживших похищение или другие беды, не начала проявляться та же симптоматика, как у вернувшихся с войны ветеранов. Порой неуловимая, проникающая глубоко в сны и превращающая жизнь в катастрофу. Столь сильнодействующая, что более чем через двадцать лет такие же мужчины, как Майкл, давным-давно вернувшиеся к мирной жизни, вдруг снова проваливались в те страшные стреляющие дни, которые их когда-то сломали.
Мужчины.
Он как-то всегда думал о жертвах только как о мужчинах. Мужчины страдали, в то время как женщины утешали их. Женщины в Корее возникали как Божий дар, ясноглазые, нежные и пахнущие душистым мылом. Награда для тех, кто выжил, напоминание о том, что в мире еще существуют красота и доброта.
Все эти годы он совсем не думал, что женщины тоже приносят с войны собственные кошмары.
Майкл вздохнул. Надо было быть сообразительней. Хотя бы немного.
– Я все понял, дружище. Что мне теперь делать?
– Ты же говорил, что тебе нужна женщина?
– Не пойму, с чего все началось. Так что же мне все-таки делать?
– Действуй так же, как если бы встретился с кем-то из ребят. Побудь там, пока я не сумею тебе помочь.
Майкл подумал об обязанностях, ждавших его дома, о дочери, которая беспокоилась, не имея от него вестей со вчерашнего дня. Затем вспомнил, как Мэдж сжимала в руках свою кружку в этой сверкающей белизной кухне – инстинктивный жест человека, которому больше не обо что согреться, когда ему холодно. А в Корее было холодно. Очень холодно.
Он, наконец, подумал о печали, которую распознал в глубине ее глаз. Энди назвал бы это «неприкосновенная меланхолия». Как если бы Мэдж была обязана после войны носить, не снимая, военную форму.
– Майкл!
– Да, я понимаю. Мне бы хотелось только быть чуточку сообразительнее. Я боюсь ей навредить, Энди. Ей и так сейчас досталось, и все из-за меня. Может быть, взять и…
– Нет, нет. Забудь об этом!
– Но с ней было все в порядке. Она крепко стояла на ногах, понимаешь? Дети, карьера. Черт возьми, у нее даже собственное дело! И я уехал, а когда через два дня вернулся, она вдруг вся провалилась в прошлое.
– Не было бы тебя, нашелся бы кто-нибудь другой. Ей повезло, что именно ты оказался там, чтобы подхватить ее, когда она проваливалась.
– Хотел бы я быть в этом уверен, Энди…
– Я уверен. ПСС – не та штука, которая вдруг проходит, приятель. Ты это знаешь. Это – большой, грязный крот, который роется под землей и выскакивает в самый неподходящий момент. Ты его видел, и я видел. Мы можем помочь ей. Надо только найти кого-нибудь с тем же опытом, что у нее.
– Насколько я выяснил, она была в девяносто первом эвакогоспитале с 50-го по 51-й. Найдешь кого-нибудь из того времени?
– Постараюсь. А пока особенно не натягивай вожжи. Все будет хорошо.
– Да, ты прав. Все будет хорошо.
Майкл думал о хрупком равновесии, в котором находилась Мэдж, о детях, которых она защищала от своих демонов, и молился, чтобы Энди оказался прав. Потому что ПСС – это не крот. Это чудовище.