Утопический роман XVI-XVII веков - страница 15
Миссис Вильсон к тому времени успела переодеться ещё раз, и теперь на ней было очень помпезное платье из шифона кремового цвета, которое довольно противно шелестело при каждом её перемещении по комнате. Впрочем, с переменой платья, её облик так трансформировался, что мне стоило только удивляться. Теперь это была совсем другая женщина, чем так, какая гладила щенка в машине. Та, буквально брызгавшая изливавшейся из неё кипучей жизненной энергией, вдруг обратилась в сгусток какой-то плохо сформулированной и пропечённой полусветской спеси. Её смех, ужимки, разговоры с каждой минутой становились всё более жеманными, искусственными, и скоро и так довольно стеснённая гостиная вовсе перестала вмещать её распрямившейся, как пружина, сущности, так что в конце концов мне стало казаться, что на скрипучем, гремящем шарнирами и суставами стержне, в дымном, душном пространстве, вооружённая ступой и метлой, с диким ускорением вертится какая-то разнузданная Шекспировская ведьма.
– Моя дорогуша! – обращалась она к сестре неестесственно высоким, дребезжащим голосом, – Вся эта жульническая публика только и делает, что норовит тебя обмишулить! На прошлой неделе у меня тут была педикюрша, ты бы видела её счёт! Если бы она удаляла у меня аппендицит, он был бы много меньше!
– Как её зовут, не припомните? – спосила миссис Мак-Ки.
– Миссис Эберхардс! Она ходит по домам и приводит чужие ноги в порядок!
– Как мне нравится ваше платье! – отметила миссис Мак-Ки, – Какая прелесть!
Миссис Вилсон, презрительно передёрнувшись, сразу отринула комплимент:
– Старьё несусветное! – изревла она одной стороной рта, – Я его ещё иногда терплю, но только тогда, когда мне всё равно, как я выгляжу!
– Нет-нет, вы как хотите, а оно вам очень к лицу! – не желая уступать, трещала миссис Мак-Ки, – Случись Честеру снять вас в такой позе, получилось бы нечто!
Мы в полном молчании взирали на миссис Вилсон, в то время как она откидывала со лба выбившуюся прядь и одаривала нас ослепительной улыбкой.
Мистер Мак-Ки с преувеличенным вниманием взирал на неё, потом сделал шаг навстречу, протянул руку, как будто примериваясь, убрал, а потом снова протянул.
– Нужно только дать другое освещение! – сказал наконец он, потом, помолчав, добавил, – Здесь главное – лепка лица и моделинг! Мне пришлось бы потрудиться, чтобы вся масса волос вошла к кадр!
– А я не стала бы нипочём менять тут освещение! – закричала миссис Мак-Ки, – По-моему, как ни крути, тут как раз…
– Ш-шш! – попытался одёрнуть её муж, и нам снова пришлось вернуться к прошлому объекту, но тут Том Бьюкенен очнулся от забвения и поднялся.
– Почтенные молодожёны! – сказал он, – Вам бы лучше выпить чего-нибудь! Миртл! В содовой лёд кончился, добавь! А то у тебя как бы все тут не заснули!
– Я сказала мальчишке насчёт льда! – брови Миртл, демонстрируя крайнее возмущение нерадивости разных плебеев, приподнялись, – Вот людишки! Ходи тут за ними следом всё время!
Она посмотрела на меня и вдруг расхохоталась. Без видимой причины. Потом подхватила щенка, нежно чмокнула его в мордочку и выскочила на кухню с таким видом, как будто там выстроилась дюжина поваров с кочерёжками на плечах.
– У меня классные штуки выходили на Лонг-Айленде! – не без апломба выразился вдруг мистер Мак-Ки. У него был один-единственный недостаток, который искупал все его неизвестные достоинства – он не умел вовремя вступать в разговор.
Том с недоумением посмотрел на него и захлопал глазами. Так лев начинает хлопать глазами, узрев под носом вонючего скунса.
– Две вещицы до сих пор висят у нас дома!
– Две что? – недоумённо вставил Том.
– Два этюдика! Один назван мною «Мыс Монтон. Чайки», другой – «Мыс Монтон. Море».
– Когда выпьешь, всегда хочется на море!
Сестра Кэтрин уселась рядом со мной на диване.
– А вы тоже живёте на Лонг-Айленде? – живо осведомилась она.
– Я живу в Вест-Эгге!
– Вы шутите! Неужто? Я за какой-то надобностью была там месяц назад. У некоего человечка по имени Гэтсби. Вы случаем не знаете его? Интересная личность!
– Он живёт в соседнем доме! Дверь в дверь!
– Знаете, тут болтают, что он приходится не то племянником, не то двоюродным братом кайзера Вильгельма! Вот откуда у него такие деньжищи!