Утренний берег - страница 6

А Яшка уже перебежал дорогу и поднимался по лестнице.

— Что, выкусили? — кричал он оттуда. — Приходите, я вас кипятком ошпарю!..

Буфетчик держал Иву, пока Ушастик не поднялся по лестнице, потом сказал: «Нехорошо, молодые люди, нехорошо!» — и отпустил.

Сначала даже сверкающая на солнце вода не могла охладить ребят. Они посылали на гору проклятья и грозили кулаками. Потом начали плавать наперегонки, делать на песке стойки и кульбиты, поиграли в мяч, присоединившись к какой-то взрослой компании. Лишь по дороге домой Валерка снова вспомнил Ушастика.

— Ух, какой… Таких я еще не видел…

— Ничего, мы его сегодня изловим. Засаду устроим по всем правилам… Понимаешь, я наблюдал… Он всегда бегает.

— Куда?

— Куда, куда!.. Понятно, куда ночью бегают…

Валерка засмеялся.

— Мы спрячемся в лопухах, а как он побежит, подножку — и все в порядке, — продолжал Ива. — Закон?

— Закон!

Валерка, как только лег в кровать, сразу же притворился спящим.

Бабушка долго возилась на веранде, потом погасила свет.

Валерка ждал сигнала… Наверно, всегда так бывает — только его стало клонить в сон, как на подушку упал камушек. За ним другой. Валерка поднялся, подошел к окну и бесшумно спрыгнул на землю.

Ива сидел под окошком.

— Поползли!

Палисадник перед домом был в сизых зыбких тенях. Ночь, светлая и короткая, лишь слегка прикрывала землю. Такую ночь называют воробьиной; кажется, крикни погромче — и она улетит, оставит после себя только легкую прохладу, редкий, белесый туман да запах лесных цветов.

Ребята свернули за дом, пересекли поляну, предназначенную под огороды дачникам, и притаились около забора.

За оградой, по самому краю обрыва, тянулась узкая тропка. Она вела в заросли малинника и крутыми уступами спускалась к шоссе. Дачники появлялись здесь редко, предпочитая ходить на пляж по удобной деревянной лестнице. Сейчас по тропке кто-то шел.

Ребята прижались к земле. Лопухи и конский щавель надежно прикрывали их.

Шли трое. Один говорил:

— Так, думаешь, сейчас не проехать?

Теперь ребята разглядели ночных гуляк. Один из них был буфетчик с пляжа. Он нервно вытягивал длинную шею и беспрерывно ежился, хотя было не так уж холодно. За ним шагал высокий, грузный человек с усами и толстым, как баклажан, носом. Позади, заложив руки в карманы, лениво шествовал долговязый парень в рубашке с «молнией» и неглаженых коломянковых брюках. Говорил толстоносый.

— Номер уже поставили? А документы?..

— За кого ты нас принимаешь? — усмехнулся парень. — Все, как в аптеке… Ну, а насчет «проедешь или нет», — твое дело, как фортуна покажет. Я бы не торопился.

— Ладно, вы вообще не торо́питесь, — проворчал толстоносый. — Берите стоимость, — он протянул что-то буфетчику, — и смотрите, не на курорт приехали, не бабочек ловить… Чтоб мне работа была, товар.

— Сами знаем, — ответил буфетчик раздраженно. — Ты нас, Ступак, на басы не прижимай.

Когда затихли их шаги, ребята вылезли из своего убежища.

— Заведующий, — решил Валерка. — Правильно он этого буфетчика ругает, — наверно, лодырь… обдирала.

— Нет, — покрутил головой Ива, — не зав, иначе они бы с него товар требовали… Махинацию какую-то делают… — Ива не договорил и тихонько потянул Валерку за рукав. — Ложись.

От дома, придерживая трусы, мчался Яшка.

— Сейчас не трогай, — почти беззвучно прошептал Ива. — На обратном пути…

Ушастик пробежал так близко, что Валерка мог бы схватить его за ногу.

Ждать пришлось недолго. Обратно Яшка шел, сонно повесив голову. Он даже не сообразил, в чем дело, когда перед ним, как из-под земли, выросли Ива и Валерка. А когда понял, то пробормотал заикаясь:

— Б-бить б-будете?..

— Угу, — подтвердил Ива.

Ушастик присел, посмотрел по сторонам, хотел было завыть, но Ива тихо и грозно предупредил:

— Тольки пикни.

— Я… я… — мямлил Яшка и вдруг выпалил: — Я средство для загара знаю… Если не будете бить, скажу… А если только тронете, не скажу.

— Ты нам мозги не заговаривай, — Ива взял Яшку за плечо и замахнулся.

— Постой, — остановил его Валерка, — может, и правда, знает… Ты ж говорил, что мать у него доктор.

— Ну, — Ива приблизил кулак к Яшкиному носу, — выкладывай! Наврешь — пожалеешь!..