Утренняя смена - страница 4
Груз знал, что это неправда: в стране были более крупные механические цехи, но ему нравилось это преувеличение, и он сам искренне готов был поверить своим словам.
Под гигантской стеклянной крышей тянулись нескончаемые ряды машин. Одни из них походили на танки, другие на сложные астрономические приборы, самые маленькие жужжали, точно неугомонные швейные машинки, а наиболее громадные можно было сравнить с мощными дредноутами.
— Карусельные станки, — называл Груз. — Шлифовальные, расточные...
Григорьев дополнял инженера:
— Вы лучше обратите внимание на наших людей, — говорил он, указывая на рабочих. — Большинство из них пришло сюда, когда еще здесь корчевали пни. Вот этот высокий человек всего два года назад работал на кирпичном заводе чернорабочим, а теперь он отличный токарь. Вот этот строгальщик работал плотником, умел орудовать одним топором. Видите, какой у него станок? Справа от нас, у токарного станка, стоит бывший взрывщик на площадке строительства. Вот та белокурая девушка, отправляясь сюда из деревни, впервые увидела поезд, начала работать в этом же цехе уборщицей, а нынче командует сложнейшим немецким станком...
В сознании Чжоу рябило и от имен и от станков, трудно было все это запомнить с первого раза.
Зина стояла у своего расточного станка и внимательно следила за вращающимся резцом. Не менее внимательно следил и за резцом и за девушкой старик с аккуратно подстриженной бородкой, одетый в темную брезентовую куртку.
— Хороша! — наконец, не выдержав, резко прервал он молчание.
Зина испуганно обернулась.
— Никита Иванович! — воскликнула она от неожиданности и смущенно смолкла.
— Тому я тебя учил? — принялся упрекать девушку старик, сложив руки за спиной. — Разве можно такую скорость давать?
— Никита Иванович, — пыталась оправдаться Зина, — ведь все в порядке...
— Покамест! — сердито прикрикнул на нее старик. — Учить вас не переучить. Сломаешь станок — поздно будет говорить... — Он повысил голос: — Азиатка! — Ему понравилось это выражение, и он еще раз повторил его как нельзя громче: — Право слово, азиатка!
Григорьев, Чжоу и Груз шли в проходе между станками, и до них донеслось сердитое восклицание старика.
Григорьев поморщился, — выражение это, возникшее на почве высокомерного отношения европейцев к восточным народам, встречалось еще иногда в разговорах, служа синонимом неуважительного отношения к технике. Он не знал, не заденет ли оно китайца, и понадеялся, что Чжоу не обратит на него внимания. Но тот услышал восклицание старика, хотя, кажется, не воспринял его в том обидном значении, какое ему придавалось.
— Кто это азиатка? — спросил он и, не дожидаясь ответа, подошел к станку Зины, с любопытством глядя на девушку.
— Не обращайте внимания, — сказал Григорьев. — Сибирячка! Вот он и зовет ее...
— В чем дело, Никита Иванович? — поинтересовался Груз, подходя вслед за китайцем.
— Да ни в чем, Николай Семенович, — недовольно отозвался старик и сердито махнул рукой.
— Наш мастер Никита Иванович Охрименко, — представил его гостю Григорьев.
— Очень приятно, — безразлично поздоровался старик с незнакомцем и сейчас же опять обратился к Грузу: — Увлеклась девица и увеличила скорость резания... А так все в порядке.
Григорьев одобрительно кивнул Зине.
— Ничего... Она у нас ударница, комсомолка, — познакомил ее Григорьев с Чжоу. — Знакомься, Зина!
Чжоу сдержанно поклонился, так, точно находился на официальном приеме, и Зина почему-то сконфузилась, ею вдруг овладела милая женская застенчивость, и она смущенно протянула руку китайцу, неуклюже согнув ладонь лодочкой. — Так почему же вы азиатка? — повторил Чжоу свой вопрос.
— Потому что мы поставили замечательные станки и не умеем еще с ними обращаться, — резко ответил Груз вместо Зины. — У нас машина еще не пользуется достаточным вниманием.
— Вы правы, — согласился Чжоу. — Азиаты плохо еще разбираются в машинах.
— Да, у нас машины еще не дают того, что могут, — задумчиво согласился Григорьев, так и не поняв, дошел ли до Чжоу обидный смысл слова, брошенного Никитой Ивановичем.
— А что надо сделать?— любознательно спросил Чжоу.